Владимир Белинский
Москва Ордынская
(XIII-XVI века)
Историческое исследование
Книга вторая
Київ
Видавництво імені Олени Теліги
2012
Перевод с украинского языка - Старий Друже
Источники - http://shron.chtyvo.org.ua/Bilinskyi_Volodymyr/Moskva_ordynska_Knyha_druha.pdf
http://www.e-reading.club/book.php?book=1021984
Продолжение...
Книга 2. Часть 3.
Книга 2. Часть 4.
Книга 2. Часть 5.
Книга 2. Часть 6.
Часть пятая
ПЕРВЫЕ ГОДЫ МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА
1
На 30-е годы XVI века приходится смерть внука Улу-Мухаммеда - Московского князя Василия III (1533). Наследнику Московского князя в 1533 году было только 3 года, поэтому правила княжеством жена Василия III Елена и боярская дума из приближенных к власти лиц.
Что интересно: хотя в войне за Северщину 1534-1537 годов во время военных действий между Великим Литовско-Руським княжеством и Московией, в которой последняя потерпела сокрушительное поражение и потеряла Гомель, Стародуб, Почеп, Радогощь и окружающие земли, но Крымский хан не позволил Литве отобрать у Москвы эти территории и присоединить их к себе. Возможно, Крымский хан и согласился бы на требование Литовского князя, но категорически против такого решения была Османская империя. Как бы ни грызлись в те годы Крым с Москвой, и в тяжелые времена ханы всегда вставали на защиту Московии. Конечно, московская так называемая историческая наука об этом предпочла молчать.
Может возникнуть вопрос: как Московском княжеству удалось закрепить за собой и освоить земли от Волоколамска, Малоярославца, Каширы и Тулы до Велижа, Брянска, Стародуба, Рыльска?
Главным критерием удержания тех земель Москвой был ярлык, выданный Крымским ханом Московском князю на земли (удельные улусы), и второе - политика московских князей относительно земель. Москва фактически заселила эти земли татарскими родами из глубинных районов страны. Одновременно с выкрещенными татарами, враждебно настроенными к крымским ширынам, на те земли переселялись новые владетели улусов (удельных княжеств) из верных московитам Чингисидив, как правило, выкрещенных в православную веру.
Иван IV взошел на княжество в 1547 году. Так подает эти события российская историография. Она сообщает, что в марте 1549 года умер Казанский царь Сафа-Гирей. Конечно, Москва том же году решила посадить на Казанский царский трон своего ставленника - потомка из рода Тохтамыша, Касимовского царя Шах-Али. Они уже пытались посадить на казанский трон Шах-Али в 1519 году, но вынуждены были отказаться от своего намерения после удара Крымского хана по Москве в 1521 году.
Москва, апеллируя к крымским ханам и Османам, объясняла свои действия с Шах-Али как потребность привлечь к противостоянию с Польшей и Великим Литовско-Руським княжеством силы Казанского и Астраханского царств. Хотя мы помним, что турки оба царства с 1524года взяли под свою опеку. Поэтому, вне всякого сомнения, Турецкий султан принял сторону Крыма и Казани. Карамзин привел часть письма султана к Ногайскому мурзе Юсуфу (Малой Орды):
«Отдаление мешает мне помогать Азову и Казани. Заключите союз с Ханом Крымского. Я велел ему отпустить всех Астраханский жителей в их отечество, мной восстановляемое. Немедленно пришлю туда и Царя; дам Главу и Казани из рода Гиреев; а до того времени будьте ее защитниками» [18, т. VIII, с. 203].
Поэтому Крымский хан Давлет-Гирей весной 1552 года, вместе с турецкими янычарами отправился военным походом на Москву, чтобы смирить нового московского князя. И дошел только до Тулы, а дальше поход на Москву остановился.
Не будем пересказывать события по описанию московитов. Они полностью перекручены и искажены. А главное, представленные таким образом, словно Крымский хан и турецкий командующий вспомогательного корпуса были полностью бестолковыми людьми.
Что же произошло на самом деле?
Московский князь Иван IV, находясь 21 июня 1552 года в Коломне, получил от тульского воеводы такое письмо: «Хан здесь... - имеет много пушек и Янычар Султанских» [18, т. VIII, с. 206].
А было вот что.
«Хан отложил приступ (на Тулу. - В.Б.) до следующего утра, а ночью удалился» [18, т. VIII, с. 206].
Московский князь Иван IV вернулся из Каширы в Коломну, где был до 3 июля, а дальше со своим войском двинулся на Казань. В конце лета пошел на Казань, чтобы осенью, под дождями, штурмовать ее. Что же побудило к такому решению?
По описанию событий складывается такая картина. Отправляясь на Москву, Давлет-Гирей с турками хотели наказать Ивана IV за посягательство на казанский царский трон, но под Тулой получили известие, что Иван III отозвал из Казани своего сателлита Шах-Али, тогда как казанские татарские роды призвали на царский престол ногайского царевича Эдигера. Эдигер прибыл в Казань, где его провозгласили Казанским царем.
Поэтому Крымским ханом и представителем турецкого султана было принято решение наказать Казанское и Астраханское царства (Эдигер происходил из Астрахани) и передать их под власть Московского князя. С 22 июня по 3 июля проходили переговоры, во время которых Московский Князь Шертною грамотой обязался после покорения Казани и Астрахани начать военные действия на Западном фронте, он и сделал после завоевания Астрахани в 1556 году.
Именно о таком ходе событий свидетельствует тот факт, что войско Крыма и Турции летом 1552 года не последовало из Тулы на Москву, а главное, не оказало помощи Казани. То есть не выполнило указания Султана о предоставлении Казани помощи, и Крымский хан не был за это наказан. Таким образом, это решение султана было отменено.
Крым и Турция в последующие годы могли когда-угодно отобрать Казань и Астрахань у Московии, но не сделали этого. Что свидетельствует о согласовании их действий с Московией.
Автор подробно описал деятельность Ивана IV (Грозного) в книге «Страна Моксель, или Московия». Поэтому возвращаться к этой теме нецелесообразно. Обратимся к скрытым тем того периода, а это 1550-1580 годы XVI века, когда Московское княжество начало мужать и впервые официально провозгласило себя царством. То есть Иван IV (Грозный) посягнул на святая святых Золотой Орды - титул Царя. С точки зрения Ивана IV в этом не было ничего противозаконного, потому что в то время Московия уже распространила свою власть на Казанское, Астраханское и Касимовского ханства, хотя и с определенными оговорками, и поглотила Тверское княжество и почти всю так называемую «Западную Мещеру», на которую получила ярлык от Крымского хана ..
Но, по законам Золотой Орды, царями могли называться только правящие потомки рода Чингисхана и уж никак не улусные ханы, хотя они и принадлежали к Чингисидам. Но, начиная со смуты в 1362-1380 годах, в Золотой Орде появилось много царей. Особенно после распада Золотой Орды каждый Чингисид, который хоть и недолго занимал царский престол, пытался сохранить за своим родом царский титул. Так появились цари: Казанский, Касимовский, Астраханский, Крымский, Ногайской Орды, Большой Орды, Сибирский и другие.
Но православные Чингисиды Московского, Тверского (Мещерского), Тотемского и других православных княжеств права называться царями не имели. Согласно договору 1271 года между Византийской империей и Золотой Ордой царем для всего православного народа Орды был великий хан государства, то есть самой Золотой Орды. Тот договор, как помним, благословил сам Константинопольский Патриарх.
И еще до падения Византийской империи в 1453 году Москва провозгласила своего неканонического митрополита Иону в 1448 году по приказу Улу-Мухаммеда, и таким образом считала, что вышла из договора 1271.
Уже Иван III (Якуб) посягал на титул царя, но, встретив сопротивление, в первую очередь среди Чингисидов - мусульман, прекратил свои притязания. Надо полагать, что Иван III посягал на царский титул по приказу отца - Улу-Мухаммеда, так как тот сохранял за собой царский титул по праву Великого хана Золотой Орды в 1421-1437 годах.
И, как видим, московские потомки царского рода Улу-Мухаммеда никогда не забывали о своем царском наследстве. О том помнили и Иван III, и Василий III. Не будем эти события выяснять.
Крымский хан Магмед-Гирей по поводу появления кучи новых царей в письме к Василию III в 1515 году написал, предостерегая: «А это грамота Магмед-Киреева царя... Магмед-Киреева царево слово брату моему. Василью князю... ведомо бы было: у тебя мы у брата своего не просити, да у кого мы просити? Братья мои и дети, и уланы, и князи, Мангыт, Шырын, Барын, тем князем сами есмя ново царем ся учинили, а казны нашей куны все есмя им подавали» [34, т. 95, с. 156].
Итак, ни Иван III, ни Василий III, хотя и помнили о своем царском происхождении, но провозгласить себя царями побоялись. Только Иван IV в 1561 году официально объявил себя Московским царем. Послушаем историка К.Валишевского:
«В 1514 г. Василий попробовал было именовать себя, с согласия посла Снитпаннера, в договоре с Максимилианом Кесарем. Но в Вене отказались подписывать этот договор ... Вместе с некоторыми мелкими германскими княжествами большую огорченность проявили только константинопольские Патриархи, возлагавшие вместе со всей восточной православной церковью свои единственныя и последния надежды на Москву. Но Иван (Грозный. - В.Б.) пока и здесь не выступал с заявлением о своем титуле и правах и только в 1561 г. после шумных успехов он решился попытать счастья с этой стороны. Просьба к Патриарху подкреплялась значительными дарами. Патриарх Иоасаф признал Ивана царем и потомком Анны. Он даже предложил московскому государю еще раз совершить торжественное коронование при участие особо назначеннаго для этого случая митрополита. Но это оказалось излишним. Но из 37 подписей, скреплявших грамоту (Константинопольского Патриарха. - В.Б.), присланную из Константинополя в Москву, 35 оказались впоследствие подложнымы. Православная церковь поклонилась от решительнаго ответа, хотя Патриархи Александрийский и Антиохийский спешили признать свершившийся факт, а Иерусалимский пошел даже еще дальше и провозгласил нового царя (Ивана IV. - В.Б.) главой христианства. Но масса восточного духовенства отказывалась следовать их примеру» [114, с. 144].
Детализируем свидетельство историка, писавшего и издавшего свою книгу во времена российской столыпинской реакции.
Итак, видим, что письмо Крымского хана Магмед-Гирея 1515 году к Василию III было предупреждением не делать глупостей со своим «кесарством». Московская так называемая историческая наука никогда не вела речь о сочетание ударов Крымского ханства по Московии с поступками и действиями московских князей. А письмо Крымского хана Магмед-Гирея к Василию III, конечно, в оригинале полном тексте никогда не приводился. Хотя в советские времена профессор Алексей Андреевич Новосельский (1891-1967) и многие другие имели доступ к древним архивам и были знакомы с теми засекреченными материалами.
В книге А. А. Новосельского «Борьба Московского государства с татарами в XVII веке» четко установлено:
«Все использованные нами архивные материалы взяты из Центрального государственного архива древних актов (ЦГАДА)» [149, с. 7].
То есть в 1948 году они еще сохранялись и не были уничтожены. Обратите внимание, там хранились не московские фальшивки, а - оригиналы документов.
Предлагаем также вспомнить о «шумных успехах» Ивана IV (Грозного), которых он достиг к 1561 году. Вот что пишет по этому поводу Большая Советская Энциклопедия (третье издание):
«В результате войн(ных) походов И(вана) IV в 1547-52 было присоединено Казанское ханство, в 1556 - Астраханское ханство, в зависимость от И(вана) IV попали сибирский хан Едигер (1555) и Большая Ногайская орда (1557)" [2, т. 10, с. 6].
Конечно, присоединение Казанского и Астраханского ханств произошло с согласия крымских ханов, чтобы привлечь к борьбе с Великим Литовско-Руським княжеством и Польшей как можно больше сил, тем более, что Большая Ногайская Орда и Астраханское ханство постоянно враждовали и с Крымом, и с Москвой, а Казань, подвергаясь влиянию Ногайской Орды, выгоняла со своего царского престола навязанных ей Крымом царей (ханов). Эта борьба между Мангытами и Ширынами за влияние на Казань шла с давних пор.
Вспомним, как в 1396 году хан Тохтамыш, находясь на Московском столе, завоевывал Казань. Хотя Москва скрывает эти факты, или приписывает своим вымышленным князьям. Именно Эдигей в те времена возглавлял род Мангытов.
Приводим отдельные факты московского завоевания Казани и Астрахани. В Казани московиты в 1552 году вырезали почти всех противников, кроме маленьких детей и женщин. Это была жестокость не славянского народа против казанских татар, а именно та лютая ненависть, существовавшей между Мангытами и Ширынами со времен хана Тохты, когда был полностью истреблен Юрт Ногая и лишен своей земли (1300).
О том, что Иван IV завоевал Казань в 1552 году с разрешения Крымского хана, свидетельствует письмо князя А.М.Курбского, который был участником похода, а позже бежал в Литву. Послушаем:
«Так, кн.Курбский осуждал ... Ивана IV за то, что он не довел до конца покорения Казанской земле, не послушал данного ему совета "не исходить оттуда, дондеже до конца искоренить от земли оные бусурманских властителей"» [149, с. 12].
Не мог Иван IV истребить «бусурманских властителей» Казани, потому что тогда имел бы дело с Крымским ханом и всеми родами - Ширынов, Аргынов, Барынов, Кипчаков и других.
Надо также помнить, что при завоевании Казани татар-мусульман в московском войске было никак не меньше, чем православных. «При торжественном въезде... в побежденную Казань (рядом с Иваном ехал Касимовский царь. - В.Б.)» [96, с. 22].
Характерно, что «два Царя Казанские, Утемиш-Гирей и Едигер, приняли Веру Спасителя (после завоевания Казани. - В.Б.). Первого, еще младенца, крестил Митрополит в Чудовом монастыре и нарек Александром; государь взял его к себе во дворец и велел учить грамоте, Закону и добродетели ... Едигер, названный Симеоном, удержал имя Царя; жил в Кремле, в особенном большом доме; имел Боярина, чиновников, множество слуг... » [18 т. VIII, с. 235].
Но самое интересное впереди: Казанский царевич Александр, он же, Утемиш-Гирей, оказывается, был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля. Послушаем:
«После них погребены здесь: великий Князь Василий Иоаннович; Цари: Иоанн IV (Грозный), Федор Иоаннович, Василий Иоаннович (Шуйский)...; принявшие христианскую веру - Александр Сафагиреевич, Царь Казанский, сын знаменитой Сююнь беки... » [19, с. 304].
Такие пироги печет Московия. И удивляться не следует. Если вспомним, что на Московском, Казанском и Касимовском улусах, после смерти хана Улу-Мухаммеда, остались его сына - Мухмутек, Касим и Якуб, то нет ничего удивительного, когда потомков Казанского царя хоронили в усыпальнице московских князей. По законам Чингисидов - двоюродные и троюродные братья (и т.д.) были обычными братьями. Потому царь Александр, он же Утемиш-Гирей, хотя и был царем Казанским, и похоронен в Московском Кремле: он был братом Ивана (Грозного), или его сыновей. И напоследок:
«Все Государи Российские (Московские. - В.Б.) обогщали и украшали Благовещенский (Кремлевский. - В.Б.) Собор, бывший постоянно Дворцовой их церковью. Здесь они сочетались браком, приобщались Св. Таин в посты... В 1554 году здесь же совершено таинство брака последнего Царя Казанского, Симеона с Марией Андреевною Кутузовою-Клеопиною» [19, с. 317].
Как вам такое нравится?
Домовая церковь московских князей одновременно является домовой церковью Казанского хана. Это еще раз подчеркивает, что московские князья и казанские ханы происходили из одного царского (ханского) рода. Здесь даже спорить не о чем.
Вспомним кое-что о завоевании Астрахани. Мы помним, что впервые Астрахань пала под ударами Московии в 1554 году.
Вот что писал российский государственный деятель Федор Афанасьевич Полунин по поводу завоевания Астрахани:
«Астрахань ... Прежде бывший город Астрахань взятой и разоренной Государем Царем Иоанном Васильеичем в 1554 году не в сем месте стоял, но либо верстах десятью выше по Волге реке, на месте где после селитреной завод построен, или еще выше по Волге же 60 или 70 верст от нынешняго города при протоке реки Волги, называемом Ахтуба. На обеих сих местах находятся развалины древних строений, из которых возили камень в нынешний город Астрахань для городского и другого строения.:.» [128, с. 16].
То есть старинный золотоордынский город Астрахань был разрушен до основания войском московитов. Иван IV приказал построить город Астрахань в другом месте, используя старый строительный материал. Так было совершено со всеми городами не только Поволжья, но и всего юга Золотой Орды, от Казани и Темникова в Астрахань и Азова. Все это делалось сознательно и целенаправленно, чтобы уничтожить память о прошлом Московского улуса.
Кстати, работа Ф. А. Полунина печаталась с разрешения Екатерины II и долгое время в Московском государстве была официальным справочником. послушаем:
«Полунин Федор Афанасьевич, русский географ. В 1771-74 воевода в г. Верее. Составитель русского географического словаря - "Географический лексикона Российского государства..." (1773), який служил справочником по физич(еской) и экономич(еской) географии России до опубликования «Географическо статистического словаря Российской империи. П. Семенова (т. 195, 1862-83)» [2, т. 20, с. 258].
Сомнения относительно целенаправленного уничтожения древних татарских городов Золотой Орды во времена Ивана IV (Грозного) быть не может.
И еще на один неоспоримый факт поступков московитов тех времен стоит обратить внимание - это стравливание одних народов с другими. Власти российского имперского государства этот варварский прием использовала всегда, натравливая одни народы на другие.
Так, еще во времена Ивана IV на землях, которые заселяли Ногайская Орда и Астраханское ханство были приглашены племена ойратов (калмыки). Первые кочевые переселенцы калмыки появились между Уралом и Волгой еще в XV веке. По калмыцкими народными легендами их предки застали еще не разрушенной столицу Золотой Орды - Сарай-Берке, который стоял несколько южнее российского города Царицына (Волгограда).
Послушаем русского академика С.Г.Гмелина (1745-1774), который в 1768-1769 годах посетил с экспедицией эти города
«Из истории известно, что сия столица (Сарай. - В.Б.) великой Татарии великим князем Иваном Васильевичем, дедом царя сего же имени, в 1462 году по Рождество Христове разорена, а по прошествии нескольких лет от ногайцев с землей сравнений..., калмыки объявляют, что будто бы отцы их по приближении своем к российским границам город сей с соединенным с ним прибавкой еще в совершенном его великолепии застали» [161, часть II].
Поэтому неудивительно, что столкнув два народа в борьбе за прикаспийские земли, Москва подчинила себе и калмыков, и ногайцев.
Не будем рассказывать, как совершалось это позорное московское завоевание. Напомним только, что Москва после военного похода 1554 года вынуждена была снова идти на Астрахань в 1556 году. И только, оставив там мощный военный гарнизон, добилась усмирения Астрахани.
Напомним уважаемым читателям, как московская власть, уже позже, в 1770-е годы, объясняла Европе свое право на Астрахань. Помним: в 1740-1750 годах российская историческая наука Тмутараканью называла Рязань и Рязанское княжество (В. М. Татищев, Г. Ф. Миллер и другие), а в 1760-1770 годах Тмутараканью уже стали Астрахань и Астраханское ханство. Послушаем русского академика Самуэля Гмелина «Сколь долго Астрахань стояла на том месте, по тех пор и называлась она Тмутараконом, и повествование г.Ломоносова находящееся, что царь Ярослав Владимирович с братом своим Мстиславом имел войну с князем Тмутаракановым и, наконец, вступил с ним в союз, отчасти доказывает, что требование России на Астрахань еще к временам прежде владения царя Ивана Васильевича относится, и с другой стороны справедливость, что прежде Астрахань называлась Тмутараканом сим же подтверждается» [161, часть II].
В 1780-1790 годах, для обоснования завоевания Тамани и Крыма, по указу Екатерины II имя Тмутаракани перенесли на Тамань и Таманский полуостров. На этот раз доказательств искали новые российские академики: П.С.Паллас и А.И.Мусин-Пушкин и, что вы думаете, - нашли знаменитый «Тмутараканский камень», который, пролежав в земле более 700 лет, сохранил четкую надпись. И это на мраморе, не на граните. Хотя другие грани «Тмутараканского камня» сгнили полностью. На этом закончим разговор о завоевании Иваном IV Казани и Астрахани.
Обеспечив, с согласия и разрешения Крымского хана, свой тыл, Иван IV (Грозный) в 1558 году пошел войной на Ливонский Орден. Начал возвращать долги Крыму и Османской империи.
Турция в те годы вела долгие и изнурительные войны на Балканах. Крым постоянно помогал Османской империи и прикрывал ее с севера от возможных ударов Великого Литовско-Руського княжества. Московский князь Иван IV нанес в 1558 году мощный удар по северному флангу Европы.
Кто думает, что это простое совпадение - глубоко ошибается.
«В 1558 г. 17 января... (московские. - В.Б.) войска перешли границу Ливонии» [149, с. 427].
Началась затяжная война Московии с Европой, так как на сторону Ливонии вынуждены были стать Речь Посполитая и Швеция. Имейте в виду, что уния в 1569 году объединила Польское королевство с Великим Литовско-Руським княжеством. Находясь под явной угрозой со стороны союза Османской империи, Крыму и Московии, Литва и Польша должны были объединиться. Русская советская историография ход Ливонской войны делит на периоды. И хотя это разделение направлен полностью на защиту московских шовинистических интересов, но воспользуемся им. Московские историки свои войны с балтийскими странами всегда объясняли «стремлением проложить себе выход к Балтийскому морю» [149, с. 12].
Хотя абсолютно теми же правам впоследствии они объясняли свои намерения «прорубить окно к Индийскому океану и Средиземному морю».
В первый период так называемой Ливонской войны Московии, как говорят, повезло. Благодаря неожиданному удару ей удалось опустошить большую часть территории Ливонии.
1558-1562-й годы были удачными для московитов в той войне. Послушаем русского историка о некоторых аспектах Ливонской войны. «В конце 1557 г. Касимовский царь Ших-Али был назначен главным начальником русского (московского. - В.Б.) войска, шедшего против Ливонского ордена; в числе войска находились и Касимовских татары. Войска наши в январе 1558 г. вступили в Ливонию, произвел в ней страшные опустошение, разбивали несколько раз немцев, подходили к Дерпту, были недалеко от Риги и Ревеля и, наконец, с победою и богатой добычею в феврале вышли обратно в русские границы...» [96, с. 23].
Как видим, московское войско состояло преимущественно из татар и возглавлявшееся татарским полководцем. Это показали древние Разрядные книги. Это уже значительно позже российские историки стали писать о «российских полководцах» и «освободительной войне Московии». Мол, освобождали давние, захваченные чужаками земли.
Тоже самое происходило в последующие годы. Послушаем:
«Касимовцы в 1559 году вместе с прочими войсками русскими (московскими. - В.Б.) под начальством царевича Токтамыша предпринял поход в Ливонию, доходили до Риги, проникали в Курляндию: этот поход окончился для нас самым удачным образом: войска наши возвратились с богатой добычею» [96, с. 24].
Такие же военные походы московской татарии происходили в 1560 и 1561 годах. Не забывайте, во всех Ливонских походах Московии участвовали: казанские, астраханские, ногайские татары, а также тверские Мещерские князья и князья (ханы) знаменитых «35 городов во главе с Одоевом».
Но с 1562 года ход так называемой Ливонской войны изменил ее участников. Ливонский орден перестал существовать: прилегающая к Литве часть ордена отошла к ней, а «феодалы сев(ерной) Эстонии перешли в подданство Швеции» [2, т. 14, с. 426].
Таким образом, с 1562 года Московия вела войну против Польши, великого Литовско-Руського княжества и Швеции.
Именно этого добивались союзники Московии - Османская империя и Крымское ханство. Они таки добились своего: Москва оттащила на себя силы Польши и Литвы.
«Касимовский царь в 1562 году сам поехал на войну с своими татарами против Польскаго Короля Сигизмунда, принявшаго Ливонию под свою защиту и объявившего войну Иоанну Грозному» [96, с. 24].
И еще:
«Касимовский царь Шах-Али стоял в Вязьме в 1564 г., имея под своим начальством царя Симеона Касаевича (Казанского царя. - В.Б.), царевичей: Абдуллу, Ибака и других воевод» [96, с. 24].
Как показывает российский историк Н.И.Шишкин, в 1564 году против Литвы и Польши действовали объединенные силы:
Касимовского ханства (Шах-Али),
Казанского ханства (царь Симеон),
Сибирского ханства (царевич Ибака),
Ногайской орды (царевич Абдулла).
Но самое интересное свидетельство об участии татарских (ордынских) сил в Ливонской войне и их засильи в Московии при Иване IV (Грозного) подаем сейчас:
«В Великих Луках Шах-Али простоял весь следующий год (т.е. 1565). Башм(аковская) разр(ядная) книга 7063 г .: «Того же году ходили воеводы по Литовским вестям, а были в Луках великих по полкам. В большом полку: царь Касимовский Шах-Алей... В правой руке: Царь Симеон (бывший Казанский Ядигерь)... В передовой полк: царевич Ибак... В сторожевом полку: царевич Кайбула... "» [96, с. 24-25].
Эти показания приведены потому, что во времена московской сталинщины был издан приказ опровергнуть участие татарских ордынских войск в Ливонской войне и доказать, что именно постоянные татарские походы на Московию в течение 1558-1582 годов, а это 24 годы войны, не позволили «доблестным московитам» выполнить их «извечное стремление» «проложить выход к Балтийскому морю». Поэтому московских распространителей «примесей лжи» надо сдерживать и напоминать о существовании правды.
Примером привлечения к исторической науке «примесов лжи» и построения на них московской «доказательной базы» является книга профессора А.А.Новосельского «Борьба Московского государства с татарами в XVII веке», 1948 год, издание Института истории Академии наук.
Врали чрезвычайно мощно на высоком научном уровне. Сделана вот такое заявление: «На основании указаний летописей, разрядных книг, документов ногайских, крымских и некоторых других мы составили перечень татарских нападений во второй половине XVI в. Этот перечень не претендует на исчерпание всех источников, и тем не менее из него видно, что из 24 лет Ливонской войны 21 год отмечен татарскими нападениями...» [149, с. 17].
«Из истории известно, что сия столица (Сарай. - В.Б.) великой Татарии великим князем Иваном Васильевичем, дедом царя сего же имени, в 1462 году по Рождество Христове разорена, а по прошествии нескольких лет от ногайцев с землей сравнений..., калмыки объявляют, что будто бы отцы их по приближении своем к российским границам город сей с соединенным с ним прибавкой еще в совершенном его великолепии застали» [161, часть II].
Поэтому неудивительно, что столкнув два народа в борьбе за прикаспийские земли, Москва подчинила себе и калмыков, и ногайцев.
Не будем рассказывать, как совершалось это позорное московское завоевание. Напомним только, что Москва после военного похода 1554 года вынуждена была снова идти на Астрахань в 1556 году. И только, оставив там мощный военный гарнизон, добилась усмирения Астрахани.
Напомним уважаемым читателям, как московская власть, уже позже, в 1770-е годы, объясняла Европе свое право на Астрахань. Помним: в 1740-1750 годах российская историческая наука Тмутараканью называла Рязань и Рязанское княжество (В. М. Татищев, Г. Ф. Миллер и другие), а в 1760-1770 годах Тмутараканью уже стали Астрахань и Астраханское ханство. Послушаем русского академика Самуэля Гмелина «Сколь долго Астрахань стояла на том месте, по тех пор и называлась она Тмутараконом, и повествование г.Ломоносова находящееся, что царь Ярослав Владимирович с братом своим Мстиславом имел войну с князем Тмутаракановым и, наконец, вступил с ним в союз, отчасти доказывает, что требование России на Астрахань еще к временам прежде владения царя Ивана Васильевича относится, и с другой стороны справедливость, что прежде Астрахань называлась Тмутараканом сим же подтверждается» [161, часть II].
В 1780-1790 годах, для обоснования завоевания Тамани и Крыма, по указу Екатерины II имя Тмутаракани перенесли на Тамань и Таманский полуостров. На этот раз доказательств искали новые российские академики: П.С.Паллас и А.И.Мусин-Пушкин и, что вы думаете, - нашли знаменитый «Тмутараканский камень», который, пролежав в земле более 700 лет, сохранил четкую надпись. И это на мраморе, не на граните. Хотя другие грани «Тмутараканского камня» сгнили полностью. На этом закончим разговор о завоевании Иваном IV Казани и Астрахани.
Обеспечив, с согласия и разрешения Крымского хана, свой тыл, Иван IV (Грозный) в 1558 году пошел войной на Ливонский Орден. Начал возвращать долги Крыму и Османской империи.
Турция в те годы вела долгие и изнурительные войны на Балканах. Крым постоянно помогал Османской империи и прикрывал ее с севера от возможных ударов Великого Литовско-Руського княжества. Московский князь Иван IV нанес в 1558 году мощный удар по северному флангу Европы.
Кто думает, что это простое совпадение - глубоко ошибается.
«В 1558 г. 17 января... (московские. - В.Б.) войска перешли границу Ливонии» [149, с. 427].
Началась затяжная война Московии с Европой, так как на сторону Ливонии вынуждены были стать Речь Посполитая и Швеция. Имейте в виду, что уния в 1569 году объединила Польское королевство с Великим Литовско-Руським княжеством. Находясь под явной угрозой со стороны союза Османской империи, Крыму и Московии, Литва и Польша должны были объединиться. Русская советская историография ход Ливонской войны делит на периоды. И хотя это разделение направлен полностью на защиту московских шовинистических интересов, но воспользуемся им. Московские историки свои войны с балтийскими странами всегда объясняли «стремлением проложить себе выход к Балтийскому морю» [149, с. 12].
Хотя абсолютно теми же правам впоследствии они объясняли свои намерения «прорубить окно к Индийскому океану и Средиземному морю».
В первый период так называемой Ливонской войны Московии, как говорят, повезло. Благодаря неожиданному удару ей удалось опустошить большую часть территории Ливонии.
1558-1562-й годы были удачными для московитов в той войне. Послушаем русского историка о некоторых аспектах Ливонской войны. «В конце 1557 г. Касимовский царь Ших-Али был назначен главным начальником русского (московского. - В.Б.) войска, шедшего против Ливонского ордена; в числе войска находились и Касимовских татары. Войска наши в январе 1558 г. вступили в Ливонию, произвел в ней страшные опустошение, разбивали несколько раз немцев, подходили к Дерпту, были недалеко от Риги и Ревеля и, наконец, с победою и богатой добычею в феврале вышли обратно в русские границы...» [96, с. 23].
Как видим, московское войско состояло преимущественно из татар и возглавлявшееся татарским полководцем. Это показали древние Разрядные книги. Это уже значительно позже российские историки стали писать о «российских полководцах» и «освободительной войне Московии». Мол, освобождали давние, захваченные чужаками земли.
Тоже самое происходило в последующие годы. Послушаем:
«Касимовцы в 1559 году вместе с прочими войсками русскими (московскими. - В.Б.) под начальством царевича Токтамыша предпринял поход в Ливонию, доходили до Риги, проникали в Курляндию: этот поход окончился для нас самым удачным образом: войска наши возвратились с богатой добычею» [96, с. 24].
Такие же военные походы московской татарии происходили в 1560 и 1561 годах. Не забывайте, во всех Ливонских походах Московии участвовали: казанские, астраханские, ногайские татары, а также тверские Мещерские князья и князья (ханы) знаменитых «35 городов во главе с Одоевом».
Но с 1562 года ход так называемой Ливонской войны изменил ее участников. Ливонский орден перестал существовать: прилегающая к Литве часть ордена отошла к ней, а «феодалы сев(ерной) Эстонии перешли в подданство Швеции» [2, т. 14, с. 426].
Таким образом, с 1562 года Московия вела войну против Польши, великого Литовско-Руського княжества и Швеции.
Именно этого добивались союзники Московии - Османская империя и Крымское ханство. Они таки добились своего: Москва оттащила на себя силы Польши и Литвы.
«Касимовский царь в 1562 году сам поехал на войну с своими татарами против Польскаго Короля Сигизмунда, принявшаго Ливонию под свою защиту и объявившего войну Иоанну Грозному» [96, с. 24].
И еще:
«Касимовский царь Шах-Али стоял в Вязьме в 1564 г., имея под своим начальством царя Симеона Касаевича (Казанского царя. - В.Б.), царевичей: Абдуллу, Ибака и других воевод» [96, с. 24].
Как показывает российский историк Н.И.Шишкин, в 1564 году против Литвы и Польши действовали объединенные силы:
Касимовского ханства (Шах-Али),
Казанского ханства (царь Симеон),
Сибирского ханства (царевич Ибака),
Ногайской орды (царевич Абдулла).
Но самое интересное свидетельство об участии татарских (ордынских) сил в Ливонской войне и их засильи в Московии при Иване IV (Грозного) подаем сейчас:
«В Великих Луках Шах-Али простоял весь следующий год (т.е. 1565). Башм(аковская) разр(ядная) книга 7063 г .: «Того же году ходили воеводы по Литовским вестям, а были в Луках великих по полкам. В большом полку: царь Касимовский Шах-Алей... В правой руке: Царь Симеон (бывший Казанский Ядигерь)... В передовой полк: царевич Ибак... В сторожевом полку: царевич Кайбула... "» [96, с. 24-25].
Эти показания приведены потому, что во времена московской сталинщины был издан приказ опровергнуть участие татарских ордынских войск в Ливонской войне и доказать, что именно постоянные татарские походы на Московию в течение 1558-1582 годов, а это 24 годы войны, не позволили «доблестным московитам» выполнить их «извечное стремление» «проложить выход к Балтийскому морю». Поэтому московских распространителей «примесей лжи» надо сдерживать и напоминать о существовании правды.
Примером привлечения к исторической науке «примесов лжи» и построения на них московской «доказательной базы» является книга профессора А.А.Новосельского «Борьба Московского государства с татарами в XVII веке», 1948 год, издание Института истории Академии наук.
Врали чрезвычайно мощно на высоком научном уровне. Сделана вот такое заявление: «На основании указаний летописей, разрядных книг, документов ногайских, крымских и некоторых других мы составили перечень татарских нападений во второй половине XVI в. Этот перечень не претендует на исчерпание всех источников, и тем не менее из него видно, что из 24 лет Ливонской войны 21 год отмечен татарскими нападениями...» [149, с. 17].
После таких слов даже хочется посочувствовать «славным» захватчикам. Но, что интересно, профессор А.А.Новосельский признается, что до него российские профессора и академики этого не фиксировали, а значит - не знали о татарских нападениях. Он так и написал: «В Форстена имеется лишь 2-3 глухих указания..., в Новодворского - одно, в связи восстания в Поволжье с отвлечение военных сил из Ливонии в 1573 г..., у Костомарова - одно указание со ссылкой на Курбского от 1560 г.» [149, с. 17].
Очень интересная вещь: все давние российские историки не заметили татарских нападений на Московию в течение Ливонской войны и отвлечения Московских военных сил с Ливонского фронта. А профессор А.А.Новосельский, по указанию большевистского ЦК, насчитал аж 21 год таких отвлечений.
Не дали «проклятые татары» «славным московитам» еще в XVI веке «проложить выход к Балтийскому морю».
В чем же дело? Где правда?
А правда в том, что Москва причислила к своим землям те знаменитые «35 городов во главе с Одоевом», на которые Крымский хан выдал Московии временный ярлык. И не больше! Москва имела право концентрировать на тех землях во время войны с Литвой и Польшей свое войско, привлекать тех князей и их людей на войну против врагов Крымского хана, собирать налоги и сдавать в Крымскую казну. Все!
Московия имела право только на временное использование теми земелями во время войны.
И психология московитов всегда была не такой, как у людей. По их мнению - куда ступил сапог московского захватчика, там есть «исконно русская земля».
Современными примерами являются - четыре Курильских острова, захваченные у Японии в 1945 году, и отобранный у Германии - Кенигсберг. Сегодня те чужие земли также относятся к «исконно русских земель». (О Крыме напоминать надо? - перевод.)
Конечно, и после временного подчинения Мещерской земли Московии, крымские татары (ширыны, аргыны, барыны, кипчаки и другие) продолжали ходить на свои давние земли.
Помним: когда в прежние времена той землей управляли Великие Литовско-Руськие князья, подобные миграционные процессы имели постоянное место. По этому поводу уже приводилась выдержка из письма Крымского хана к Московскому князю, где говорилось, что в более ранние времена татарские (ширынские) князья вместе со своими людьми свободно выбирали кому и где служить: Крыму, Твери, Литве или Москве.
Но не такой была Московия, чтобы позволить подобную вольность. Еще в те времена московские князья старались связать людей вместе и заставить служить себе. А во времена Ивана IV это принуждение приобрело всеобъемлющего масштаба. Получив от Крымского хана ярлык на временное управление «35-й городами во главе с Одоевом», Московия начала менять структуру общества этой земли. И этому явлению тоже свидетельство в письмах крымских ханов. Послушаем письмо Магмет-Гирея к Василию III, написанное в 1517 году:
«...Когда наш народ был на Мещере, толды наших смел ли кто смотреть на Мещеру, ано из Мещеры люди шли к нам служить, и от нас в Мещеру. А ведь мы ведая, что нынче на Мещере не человек, и людей в Мещера бесерменьи нет никого, ино не у кого жити, и то б брату моему великому князю внятны мои речи были...» [34, с 378].
Московские правители принудительно выкрестили остатки мусульманского населения. Надо признать, что большинство населения так называемой «Западной Мещеры» приняло православное крещение еще во времена Великого Литовско-Руського княжества. Потому что так легче было продвигаться по ступеням государственной службы. Но в литовские времена князья и люди, мусульманской веры до конца XV века в государстве не преследовались, были свои мечети и отправляли религиозную службу.
Московия, как видели из письма Крымского хана, уже к 1517 году выдавила из Мещеры мусульманскую религию. Это лишний раз подтверждает, что речь в письмах крымских ханов шла отнюдь не о Касимове (Мещерский городок) и его земле (Касимовское царство), где царила мусульманская вера. Речь шла о другой Мещере, так называемой «Татарской Мещере», которая охватывала земли «35-ти городов во главе с Одоевом».
Туда, на свои земли, татары продолжали ходить и в XVI, и в XVII веках, пока не были полностью покоренные своими союзниками - московитами.
Именно эти походы и причислил профессор А.А.Новосельский к отвлекающим татарским ударам по Московии, которые не позволили московитам еще в XVI веке «выйти к Балтийскому морю».
Те походы (посещения) абсолютно никакого вреда самому Московском княжеству не наносили и военными походами не считались. И это не личное мнение автора, так считали почти все российские ученые старых часов. Что показал лично профессор А.А.Новосельский, вероятно - не подумав, или, возможно, таким образом указывал путь опровержение откровенной лжи. В сталинские времена порядочные люди именно так и делали.
Но после 1569 года отношения Московии с Османской империей ухудшились из-за Астрахани. Чем и воспользовался Крымский хан.
Мы помним: до середины XVI века Османская империя полностью завоевала Балканы, овладев в 1521 году Белградом и разгромив в 1526 году венгров и чехов в Мохачський битве, в результате чего Венгрия потеряла значительную часть королевства. По тем временам Османы уже владели всем побережьем Черного и Азовского морей, большею частью Кавказа и вели постоянные войны с Персией (государство Сефевидов), которая владела частью Закавказья, включительно с современными городами - Дербент, Тбилиси, Ереван.
Османы решили нанести по Персии одновременно удары с запада и севера, для чего им и нужна была Астрахань. Но Крымский хан и Московский князь Иван IV встретили предложение Османской империи о концентрации войск в Астрахани без энтузиазма. Они боялись одновременной войны на двух фронтах: на западе - против объединенной Речи Посполитой, на юге - против Персии. Особенно этого боялась Московия, потому что она, по сути, теряла Астрахань и любое воздействие на Большую и Малую Ногайские Орды. При этом надо помнить, что Малая Ногайская Орда, которая кочевала в Прикубанье и держала свой центр в Азове, полностью ориентировалась и полагалась на Османов и относилась к Московии враждебно со времен своего появления.
Крым тоже был не в восторге, что его злейшие враги-мангыты, из Большой Ногайской Орды, получали прямой доступ к Османам.
И Москва, и Крым выжидали, что будет делать султан.
То значительно позже «славные московиты» придумали байку «о разгроме турок под Астраханью». Так о тех событиях писал Н.М.Карамзин в начале XIX века:
«Не слушая возражений Хана (Крымского. - В.Б.), Селим (султан. - В.Б.) (весной 1569 года) прислал в Кафу 15000 спагов, 2000 янычар и велел ее Паше, кассы, идти к Переволоке, соединить Дон с Волгой, море Каспийское с Азовским... основать там крепость в ознаменование султанской Державы. 31 мая Паша выступила в поход; Хан (Крымский. - В.Б.) также, имея 50000 всадников... Донские казаки, испуганный слухом в походе султанского войска, скрылись в дальних степях, и суда 15 Августа благополучно достигли Переволоки. Здесь началась работа жалкая и смешная: Касим велел рыть канал от Дона до Волги; увидев невозможность, велел тащить суда землей. Турки не хотели слушаться и говорили, что Паша безумствует... Хан советовал возвратиться... Паша усмирили войско; 2 Сентября отпустил пушки назад в Азов и с 12 легкими орудиями пошел к Астрахани, где жители готовились встретить его как избавителя...
16 сентября Паша и Хан стали ниже Астрахани, на Городище, где была, как вероятно, столица Казарская. Здесь ждали их наши изменники Астраханские с судами и Ногаи с дружественными уверениями: Касим, велев Ногаям прикочевать к Волге, начал строить новую крепость на Городище, и Турки, к изумлению своему, узнали, что Паша намерен зимовать под Астраханью... Ропот обратился в мятеж, когда услышали турки, что Хан по совершении крепости должен возвратиться в Тавриду, они решительно объявили, что никто из них не останется зимовать... Еще Касим упорствовал, грозил: но вдруг 26 Сентября зажег сделанные им деревянные укрепления и вместе с Ханом удалился от Астрахани...» [18 т. IX, с. 70-71].
Ни одной схватки между московитами и Османами не произошло. Турецкий паша Касим не намеревался брать штурмом чрезвычайно маленький городок Астрахань, где сидел небольшой московский гарнизон. В этом не было необходимости. Предлагаю проанализировать текст Н.М.Карамзина, который еще в начале XIX века прошел тройную цензуру. Хотя этот текст несколько хвастливый, но ни словом не упоминает о «доблестной битве» московитов с турками. Это уже ложь следующих поколений великороссов.
Что же происходило на самом деле?
Турецкий султан, желая с севера нанести удар по персам и закрепить свою гегемонию в Средней Азии, приказал соединить каналом Дон с Волгой, чтобы в следующем году направить в Астрахани большую военную армаду. Он приказал сделать его своего войска, потому что Крымский хан считал это невозможным и отговаривал султана от этого намерения еще в Стамбуле. Когда турецкий паша Касим убедился, что строительство канала затянется на десятки лет, он отправил корабли с тяжелыми пушками назад в Ростов. Там располагался большой турецкий гарнизон. Сам же во главе своего 17-тысячного войска и 50-тысячного войска Крымского хана отправился в Астрахань.
Астрахань в 1569 году - небольшой военное поселение, где находился московский гарнизон для запугивания ногайских кочевников и последующей московской экспансии.
Мы помним, что 1554 году, по свидетельству российского академика С.Гмелина, старая большая Астрахань была московитами разрушена до основания и, по приказу того же Ивана IV, начала строиться на новом месте. За 15 лет новая Астрахань только начинала становиться на ноги. Конечно, в ней негде было разместить 17-ти тысячний турецкий гарнизон, а тем более - пятидесятитысячных крымское войско. Вот почему было принято решение - строить еще одну Астрахань для постоянного пребывания турецкого войска. Обратите внимание, новый город помогала строить Большая Ногайская Орда, которая прикочувала к берегам Волги.
Поэтому общие военные силы, которые могли нанести удар по московским, что сидели в Астрахани, составляли более 200 000.
Чувствуете московскую ложь о так называемой «астраханской битве 1569 года»?
Как видим, московиты совсем не думали, что писали. В 1569 году московское астраханское войско было неотъемлемой составной частью тройственного союза - Османов, Крыма и Москвы.
Крымский хан достаточно хитро воспользовался астраханской турецкой неудачей, взвалив ее на московитов и тяжелые условия. Наверное, пытался выгородить пашу Касима. Мол, если бы московиты хотели, они в течение 15 лет могли построить помещение не только для себя, но и для турок и крымских татар, учитывая, что разговоры о привлечении Московии к войне с Персией велись в Стамбуле постоянно.
Именно о таком варианте свидетельствуют дальнейшие события. Вот они:
1. Касим-пашу в Стамбуле не наказали за неудачный астраханский поход. О чем сообщил Н.М.Карамзин в книге. А Крымскому хану вообще удалось убедить султана в нецелесообразности повторения похода.
2. Крымском хану и Касым-Паше удалось убедить Турецкого султана в нелояльном отношении Московского князя Ивана IV к указаниям Османов. Об этом свидетельствует предоставление разрешения Крымскому хану наказать Ивана IV. Без разрешения Турецкого султана Крымский хан Давлет-Гирей не мог нанести удар по Москве.
3. Удар Крымского хана стотысячной армадой в 1571 году по Москве. Хан давно был недоволен действиями Ивана IV. Особенно задело решение Ивана IV (Грозного) провозгласить себя царем, шо автоматически уравнивало его с Крымским ханом титулами.
Этого Давлет-Гирей допустить не мог.
2
Как писал Н.М.Карамзин, «Следуя правилу не умножать врагов России (Московии. - В.Б.), Иоанн хотел отвратить новую, бесполезную войну с Султаном, коего добрая к нам приязнь могла обуздать Хана; для того (в 1570 году) дворянин Новосильцов ездил в Константинополь поздравить Селима с Воцарение» [18, т. IX, с. 96].
Поэтому никакой войны в 1569 году между Московией и Османской империей не было. Московский вымысел о «славной победе над турками под Астраханью» является обычным «примесом лжи» российской исторической науки.
Но конфликт из-за Астрахани возник. Турция и Крым поняли поведение московских властей: истреблять старые золотоординские центры (города) и насаждать свои - православные. Московии не было никакой необходимости уничтожать старую Астрахань, где можно было разместить не один десяток тысяч турецкого войска в лояльной к нему мусульманской среде. Но старая Астрахань была полностью разрушена, а мусульманское население, преимущественно мангыты, стало снова кочевниками. Новая Астрахань строилась московитами на новом месте и, в начале, в ней не было места для простого мусульманского народа.
И султан, и Крымский хан поняли стратегическую линию московитов. Поэтому Ивану IV (Грозному), по словам того же Н.М.Карамзина, было предложено либо вернуть Астрахань и Казань, «или того, чтоб Иоанн, владея ими, признал себя данником Оттоманской Империи» [18, т. IX, с . 96].
Здесь скорее речь шла не о «даннике Оттоманской Империи», а о вассале, потому что Москва в те годы была «данником Крымского хана». Н.М.Карамзин эту чушь написал сознательно, чтобы сбить нас. Скорее всего, Московия не сразу согласилась стать «вассалом Оттоманской Империи». Поэтому «...Хан, возбуждаемый турками, готовится к войне с нами (московитами. - В.Б.)» [18, т. IX, с. 96].
Уже весной 1571 года Крымский хан Девлет-Гирей нанес страшный удар по Московии. Конечно, Девлет-Гирей выполнял не только указание Стамбула, но и имел свои личные отношения с Иваном IV (Грозным). Мы на это еще обратим внимание.
«Хан, вооружив всех своих Улусников, тысяч сто или более, с необыкновенною скоростию вступил в южные пределы России (Московии. - В.Б.)... Хан обошел их (московитов на берегах Оки. - В.Б.) и другим путем приблизился к Серпухову, где был сам Иоанн с Опричниною. Требовалось решительности, великодушия; Царь бежал!.. В Коломну, оттуда в Слободу, мимо несчастной Москвы; из Слободы к Ярославлю, чтоб спастись от неприятеля, спастись от изменников: ибо ему казалось, что и Воеводы, и Россия выдают его Татарам!.. Мая 24 в праздник Вознесения, Хан подступил к Москве - и случилось, чего ожидать надлежало: он велел зажечь предместия... Небо омрачилось дымом; поднялся вихрь, и через несколько минут огненное, бурное море разлилось из конца в конец города с ужасным шумом и ревом... Народ, воины в беспамятстве искали спасения и гибли под развалинами пылающий зданий или в тесноте давили друг друга... В три часа не стало Москвы; ни посадов, ни Китая-города; уцелел один Кремль, где в церкви Успения Богоматери сидел Митрополит Кирилл с святынею и с казной... Людей погибло невероятное множество: более ста двадцати тысяч воинов и граждан, кроме жен, младенцев и жителей сельских, бежавших в Москву от неприятеля; а всех около осьмисот тысяч ... Давлет-Гирей... привел в Тавриду более ста тысяч пленников» [18, т. IX, с. 97-98].
После такого страшного удара Иван IV выполнил все требования и султана Турецкого, и Крымского хана. Свидетельством чего является быстрый отвод ханом своего войска. Понятно, что потеряв около миллиона людей, Иван IV, при желании хана, мог лишиться и головы. Но, как видим, такой цели - устранить Ивана IV от власти в Москве, Девлет-Гирей не имел, а это свидетельствует о том, что Московского князя только предупреждали. И не больше!
Очень интересным является обращение Крымского хана к Ивану IV (Грозному). Оно лишний раз объясняет мотив Девлет-Гирея наказать Московского князя. Потому что ждать прямого признания этого факта от московских историков не стоит.
Вот что говорил Крымский хан, покидая московскую землю летом 1571 года: «Я везде искал тебя, в Серпухове и в самой Москве; хотел венца с головы твоей: но ты бежал из Серпухова, бежал из Москвы - и смеешь хвастаться своим Царским величием, а не имея ни мужества, ни стыда! Ныне узнал я пути Государства твоего; снова буду к тебе... если не сделаешь, чего требую, И не дашь мне клятвенной грамоты за себя, за детей и внучат своих» [18, т. IX, с. 99].
Как поступил Иван IV (Грозный)?
Послушаем Н.М.Карамзина: «Бил челом хану! ..» [18 т. IX, с. 99].
Надо отметить: в Российской империи в начале XIX века тоже господствовало мнение, что «План... (похода на Астрахань. - В.Б.) исходил, в первую очередь, из интересов Турции в ее борьбе с давным ее врагом - Персией» [149 , с. 25].
Но значительно позже российские ура-патриоты понапридумывали разных «примесей лжи», чтобы объяснить свою героическую победу над турками под «Астраханью в 1569 году». Особенно много в этом направлении сделали во времена большевистско-российской ура-патриотизма.
Российская историческая наука настолько искажена, что в ней невозможно найти, как же «Иван IV бил челом хану». Хотя понятно, что после такого мощного удара Крымского хана и таких потерь Московия была обязана реагировать на требования Турецкого султана и Крымского хана. В российской историографии мы не найдем такого объяснения. Но есть так называемые смежные доказательства, объясняющие скрытую московитами правду.
В связи с тем, что Астрахань и Казань в дальнейшем остались подчиненными Москве, то, конечно, Иван IV подписал «вассальную грамоту» перед Турецким султаном. В противном случае мы бы видели новые разрушительные походы на Москву или турок, или Крыма, тогда как Крым, и Османы в 1572 году позволили Ивану IV подавить массовые восстания в Казанском ханстве.
В 1573 году Иван IV лично возглавил поход войска на Речь Посполитую. Мы помним: с 1562 года перестал существовать Ливонский орден, а с 1569 года - Великое Литовское княжество и Польша объединились в одно государство - Речь Посполитую.
Поэтому Иван IV своим личным возглавлением войска, оправдывался перед своими союзниками, проявлял большую активность.
Но самое интересное произошло 1574 году. Хотя московские историки эти решения Ивана IV (Грозного) подают как обычная шутка, а чаще - умалчивают. Если Турецкий султан изначально требовал или вернуть Астрахань и Казань, или стать вассалом Османской империи, а Иван IV, удовлетворив условие и подписав Шертную (Клятвенную) грамоту о вассалитете, снял вопрос Османов, то требование Крымского хана оставалось невыполненным. Помните: «...хотел венца с головы твоей...».
Итак, в 1574 году Иван IV (Грозный) публично «снял венец (царскую корону) с головы своей» и в Успенском Соборе Московского Кремля царем Великого Тверского и Московского княжеств был провозглашен Казанский царь Симеон Бекбулатович, до крещения - Эдигер.
«В то же время (1574 г.) казанский царевич Симеон Бекбулатович, находившийся в Касимове в качестве государя, был провозглашена "царем" и поселен в Кремле. Настоящий же царь отказывался от всех своих титулов и почестей, приказал называть себя просто Иваном Московским и ездил на поклон к Новому государю в маленьком экипаже - "в оглоблях", как последний боярин» [114, с. 282-283].
И хотя Иван IV все это делал как-бы показательно и демонстративно, но в этом не было никакого фарса. Он это делал принудительно, под давлением Крымского хана. Хотя московская так называемая историческая наука о подобных фактах предпочла молчать.
Чтобы понять поступки Ивана IV (Грозногоо), автор предлагает присмотреться к некоторым предыдущим явлениям, имевших место в Московии.
* * *
Когда Османская империя и Крымское ханство втягивали Московского князя Ивана III в противостояни с Европой, поощряя его землями «35-ти городов во главе с Одоевом», то хан Менгли-Гирей передал Ивану III ярлык на земли «владетельных князей». То есть, как в Вликом Литовско-Руськом княжестве, так и в Великом Московском княжестве, переданные удельные княжества принадлежали отдельным татарским родам, в основном - ширынам. Хотя отдельные уделы принадлежали аргынам, барынам, дулатам, каракиреям, кипчакам и другим.
Вот и Крымский хан, и московские князья (Иван III, Василий III, Иван IV) могли сместить удельного князя или хана (если он не перешел в православие), но не имели права отобрать княжество (удельное ханство) у определенного рода.
В Московском княжестве это называлось «местничество». То есть московский князь обладал теми землями (уделами) - номинально. Роды и даже отдельные князья часто выходили из подчинения московских князей, а иногда сопротивлялись, потому что имели свои военные формирования.
Такие же отношения господствовали в Тверском княжестве до 1485 года, года приобщения к Московии. Уже Иван III, конфисковывая земли, причислял их к личным владениям и не передавал эти земли в личную собственность кому-то. Земля оставалась княжеской и только предоставлялась в пользование. Поэтому князь мог каждого выгнать с этой земли. Такую же политику продолжил Василий III.
Но таких земель было мало.
«...Старые вотчинники, Которые, сидя на своих наследственных землях, где у них были собственные военные силы и свой двор, обладали безапеляционной судебной властью и были почти совершенно свободны от налогов. В своих владениях они разыгрывали роль настоящих государей. Опираясь на формальное превосходство своей знатности, они предъявлялы... такие притязания..., которыя... в сущности... были бессмысленным...» [114, с. 263].
Еще раз видим, как старые рода Чингисидов отстаивали свои привилегии. Особенно это касалось удельных «вотчинников» Тверского княжества и «вотчин» «35-ти городов во главе с Одоевом», которые в конце XVI столетия попали в руки московских князей. На них московские князья, кроме беззакония, по сути, ничего без помощи Крымского хана не могли сделать. Потому крымские ханы и старейшины древних татарских родов Крыма так последовательно и настойчиво отстаивали свое право на Мещерские города и земли, «где их кони ходят».
Иван IV, придя к власти и возмужав, понял, чтобы управлять государством в таких условиях, нужно иметь силы, на которые бы он мог постоянно опираться, даже в тех случаях, когда делал беззакония. И он создал опричнину в противовес «местничеству» или, как его еще называли - «земщине». То есть разделил государство на две части: одна подчинялась ему лично и действовала по его приказам, а вторая, так называемая «земщина», жила по старым правами и законами.
«Все свое государство Иван разделили на две части. В одной должен был сохраниться прежний строй и старое управление. Там продолжали управлять воеводы, наместники, судьи разного рода, кормленщики вместа с вотчинниками... В состав другой половины страны входили разные области и города и даже некоторые части столицы...
У вотчинника (в земле опричнины. - В.Б.) отбиралась... земля, свободная от повинностей, его самого отрывалы от родного гнезда, где веками создавалось его благосостояние и общественное значение. Его связи с зависимым от него населением расторгались. Его наделялы новым участком земли, но условно и временно, заставляя его за это служит и нести наровне со всеми общия повинности... Территория занятая опричниной, постепенно увеличивалась и захватила большую часть государства» [114, с. 265-266].
Выполняя требование Крымского хана Девлет-Гирея, Иван IV (Грозный) снял с себя титул царя и передал его татарскому хану Эдигиру, который перед этим был Казанским царевичем, а позже - Касимовским царем.
Еще раз подчеркнем: Касимовским царем, согласно завещанию хана Улу Мухаммеда, мог быть только мусульманин. В российской исторической науке есть свидетельства, что хан Эдигер в той вере оставался до времени принятия титула Московского царя. Только в московской истории он почему-то постоянно подается под новым именем. Среди Касимовского царей он известен под именем Саин Булата.
Послушаем:
«В конце 1571 г.... (московиты. - В.Б.) приготовились к войне со Швецией... сюда 5 Января 1572 г. прибыл Касимовский царь Саин-Булат со своим двором... Саин-Булат все время находился при Грозном. По отъезде Иоанна царь Касимовский остался продолжать военные действия... по принятию христианства Саин-Булат был лишен Касимовского царства, которое к нему и долго после него давалось исключительно магометанам. После крещения жизнь его не касается более города Касимова... Иоанн Грозный... разделил государство на две части: на опричнина и земщину; над опричиною начальствовал он сам, а земщину отдал Симеону Бекбулатовичу с титулом царя и великого князя... (Московского. - В.Б.) числился он еще и великим князем Тверским» [96, с. 26-27].
Так Иоанн IV (Грозный) выполнил требование Крымского хана и стал снова членом тройственного союза в борьбе с Европой. Война Московии на западе против Речи Посполитой и Швеции набирала новые обороты, но на этот раз - неудачные для Московии.
Конечно, потомки татарского рода Улу-Мухаммеда - правящего рода в Московии, тяготели к Крымскому ханству и Османской империи по ментальности, обычаями, принципами государственного устройства и тому подобному.
Но не забывайте, что европейские страны, находясь под страхом угрозы со стороны Османской империи, и, увидев мощь в молодого Московского государства, не оставляли мысли склонить Московию на свою сторону. В годы Ивана III, Василия III и Ивана IV Москву постоянно посещали делегации европейских стран, предлагая московским властьимущим различные союзы и большие выгоды от них. Одновременно велась мощная разведка сил и возможностей Московии, плелись интриги и с одной, и с другой стороны.
Москва знакомилась с европейской культурой, бытом, архитектурой, вообще - с жизнью Европы и видела свою отсталость. Поэтому наполнялась европейскими розмыслами (инженерами), архитекторами, врачами, строителями, мастеровыми людьми и им подобными.
Европа во главе с Римским католическим престолом, боролась с Османской империей и Крымским ханством за влияние на московскую татарскую, но христианскую, верхушку.
И все это сопровождалось двумя негативными факторами:
С европейской стороны: жестокой до безумия политикой окатоличивания славянских земель.
С московской стороны: жестокой до безумия политикой военной экспансии. Московия, по сути, с семидесятых годов XV века не выходила из постоянных войн «drang nach West».
Но мы несколько отвлеклись от темы. Как видим, во времена Ивана IV не было препятствий для занятия татарином должности в Московском княжестве - от должности князя, Великого ли, удельного ли до должности боярина, или «служивого человека». Единственным условием для получения титула Великого князя было принятие московского православия, как в Касимове - магометанской веры. Для Московского княжества такой закон издал Менгу-Тимур в 1272 году, и восстановили: хан Узбек - в 1322 году, хан Тохтамыш - в 1392 году, хан Улу-Мухаммед - в 1445 году.
Сделано это было сознательно, чтобы привлечь московскую церковь и ее идейные постулаты для укрепления Золотой Орды. Христианская религия была одной из господствующих идеологий государства. Недаром же российский профессор Г. В. Вернадский писал:
«Русский народ (московиты. - В.Б.) получил два богатых исторических наследства - монгольское (золотоордынское. - В.Б.) и византийское... (Золотоордынское. - В.Б.) наследство - Евразийское государство. Византийское наследство - православная государственность... (Золотоордынского. - В.Б.) наследство облегчило русскому народу (московитам. - В.Б.) создание плоти Евразийского государства.
Византийское наследство вооружило русский народ (московитов. - В.Б.) нужным для создания мировой державы строем идей» [115, с. 33].
Вероятно и золотоордынские ханы понимали силу византийской составляющей половины - православной московской религии. По сути, это была не религия, а - идеологическое оружие в руках хана Золотой Орды.
Вспомним, как ханы, пользуясь этим оружием, отлучали от церкви православных князей и даже целые города.
Позже потомки золотоордынских ханов - московские цари, тоже использовали это оружие против лидеров Украины. Вспомним залитого кровью с головы до ног московского царя Петра I и его очередную жертву - украинского гетмана Мазепу.
Сегодня этим оружием собирается воспользоваться московский поп Кирилл, проповедуя гнилую идею «русского мира».
Господин Кирилл, мир уже все это видел! Видел море человеческой крови, которую проливали ваши предшественники ради этой вымышленной московской идеи. Остановитесь! ..
Вернемся к московскому князю Ивану IV и его решению сложить с себя титул царя. Этим эффектным шагом Иван IV в очередной раз обманывал своих покровителей - Османов и крымских ханов. Дело в том, что новый Московский царь - Эдигер, он же - Симеон Бекбулатович, уже царствовал в Казани и Касимове. Таким образом, в Москве он просто остался со своим старым титулом, но поскольку стал владетелем в Москве, то и титул получил - Московского царя. Решение московской верхушки было обычным мошенничеством, но внешне - идеальное. И хотя Крымский хан понимал всю мошенническую суть этого шага Ивана IV, но поделать ничего не мог, потому что такое решение удовлетворило Османскую империю. Тем более, что и новый царь Симеон и Иван IV прилагали значительные усилия, чтобы нравиться Османам.
Пользуясь тем, что польский король Сигизмунд II умер в 1572 году и все лучшие полководцы государства находились в столице и обсуждали кандидатуру нового короля, Иван IV лично отправился на Ливонский фронт, чтобы показать союзникам свое старание. Конечно, вместе с Иваном IV находился и новый московский царь Симеон Бекбулатович.
«1 января 1573 рус(ские) войска штурмом взяли опорный пункт шведов в Прибалтике Вейсенштейн (Пайде), в 1575 крепость Пернов (Пярну), а в результате кампании 1576 захватили ряд пунктов на побережье Балтийского м(оря). В 1577 Иван IV начал новый поход в Ливонию, осадил в январе Ревель; летом... (московская армия. - В.Б.), овладела Венденом (Цесис)... и рядом других крепостей в Восточной Латвии» [2, т. 14, с. 426].
Но успехи московских татарских войск на этом закончились. В 1576 году Польский Сейм избрал королем Речи Посполитой Стефана Батория, который с 1579 года лично возглавил польско-литовско-руськие войска в Ливонии. И хотя, по московским данным, у Батория было только 15-тысячным войско, тогда как московиты имели почти 60-тысячную армию в Ливонии, и в течение двух лет московская татарщина потеряла в Балтии все, что завоевала течение 20 лет захватнической войны.
«Решение Ивана в этот критический момент определилось столько же его темпераментом, сколько и отчетливыми пониманием причин слабости своего войска. Иван не был храбрым воином. При создавшихся условиях ему не могла прийти в голову мысль во главе своих бояр броситься навстречу Баторию» [114, с. 331].
Прихватив с собой московского царя Симеона Бекбулатовича, Иван IV бежал из Ливонии в Москву. Что интересно: Стамбул и Крым в те годы не трогали своего московского сателлита, а дипломатично поддерживали, угрожая полякам войной, если те не подпишут с Москвой временный мир.
«Вступивший в 1576 на польский престол Стефан Баторий перешел в 1579 в наступление, занял Полоцк, Великие Луки, а в 1581 осадили Псков... В этом же году, шведы заняли Нарву и Корелу. В 1582 было заключено 10-летнее перемирие (в Ям Запольском), по к(ото)рому Полоцк и Ливония отходила к Речи Посполитой и возвращались земли, захваченные польским королем...» [2, т. 14, с. 426].
Если заглянем в Большую Советскую Энциклопедию (третье издание), том 14, страница 426, то увидим, что там обозначено движение войска Стефана Батория по такому маршруту: «Свирь - Полоцк - Великие Луки - Холм - Новгород». Но, по непонятным причинам, Стефан Баторий почему-то, почти обойдя озеро Ильмень, повернул назад и пошел к Пскову. Здесь может быть только одно объяснение: Новгород в 1581 году лежал в руинах.
Мы не описывали поход Ивана IV (Грозного) в Новгород в 1570 году, когда после чумы 1565-67 годов, Московский царь полностью уничтожил Новгород, разрушив и спалив в городе абсолютно все - от храмов до торговых лавок. О том подробно говорилось в книге «Страна Моксель, или Московия».
И хотя московские историки постоянно напоминали о поездках Ивана IV в Новгород с 1571 по 1577, но это обычные российские «примеси лжи». Этому есть неопровержимое доказательство в самой российской историографии: по «ревизии» династии Романовых в 1617 году в Новгороде проживало всего 850 человек вместе с детьми. Это официальные данные Московской империи. Обратите внимание: с 1570 по 1617 в Новгороде не велись военные действия и не зафиксировано моровой эпидемии. А еще вспомним, что только зимой 1570 года Иван IV уничтожил в Новгороде 70 (семьдесят) тысяч новгородцев.
Впечатляющие, неопровержимые факты!
Конечно, после такого позорного мира (1582 года), Иван IV не был нужен ни Москве, ни Османам, ни Крыму. И поэтому нет ничего удивительного, что уже 18 марта 1584 года, через два года после подписания Ям-Запольского мира, Иван IV умер.
Почти все источники, как иностранные, так и московские, утверждают, что царя отравили.
«Уже в августе 1582 г., давая отчет о своей миссии венецианской синьории, Поссевино высказал мнение, что московскому царю жить недолго. В начале 1584 г. обнаружились некоторые тревожные симптомы, взволновавшие государя и весь его двор. Тело Ивана распухло и стало издавать нестерпимое зловоние» [114, с. 395].
Такое мнение посла Поссевино еще в 1582 году свидетельствует не о болезни Ивана IV, а о недовольстве им и его политикой, потому что речь шла не о рядовой личность, а - главе государства.
Хочется отметить, что именно отношение московского князя (царя) к подданным государства, ранее подданных улуса, свидетельствует не о славянском происхождении князя и его подданных, а исключительно татарском. Ни в одной стране Европы не было такого варварского отношения главы государства к населению.
Во времена владычества так называемого царя Ивана IV, Московия потеряла, по грубым подсчетам, больше половины своего населения. То есть речь идет о 3-4 миллионах человек.
На смену Ивану IV пришел его сын Федор, который правил Московией с 1584 по 1598 год. Московская историография считает царствования Федора Ивановича слабым на том основании, что царь значительно меньше уничтожал людей, но не присоединил к Московии новых земель. Поэтому знаменитый Н.М.Карамзин писал:
«Но царствование жестокое часто готовит царствование слабое... На громоносном престоле свирепого мучителя... (Московия. - В.Б.) увидела постника и молчальника, более для келии и пещеры, нежели для власти Державной рожденного...» [18 т. X, с . 253-254].
Поскольку женой нового царя была младшая сестра выкрещенного татарина Бориса Годунова и имела на Федора большое влияние, то, понятно, что главные решения в государстве принимал Борис Годунов. Царь действительно был слабым, и духом и разумом, тогда как Годунов - умный человек. Поэтому первое, что он сделал, это послал несколько военных отрядов в Сибирь, чтобы завершить дело Ермака по присоединению к Московии Сибирского ханства. Это дело начали еще при Иване IV, и не закончили. Одновременно Годунов через своих тайных послов подтвердил калмыкам приглашение своих предшественников перекочевать в низовьях Волги, обещая свое превосходство и помощь.
В российской исторической науке мы не найдем свидетельств, что именно Московия, чтобы смирить и завоевать Большую Ногайскую Орду, пригласила на земле Ногаев калмыцкие (монгольские) племена. Таким образом на земле тюркских мангытов были поселены враждебные им монгольские племена калмыков. Что лишний раз свидетельствует о тюркском происхождении Чингисхана и племен, которые создали его государство.
Большая Советская Энциклопедия отмечает: «В кон(це) 16 - 1-й трети 17 вв. происходило перемещение ойратов в пределы России, к ниж(нему) течению Волги и Прикаспия. В процессе миграции и заселения совр(еменной) терр(итории) обитания формировалась калмыцкая народность, осн(овным) ядром к(от)рой были ойраты» [2, т. 11, с. 220].
Ойраты были воинственными племенами, поэтому, имея полную поддержку Москвы, с первых дней появления в Прикаспии начали вытеснять Ногаев с их земель. Вражда была настолько жестокой, что, по сути, речь шла о полного истреблении сначала Великой Ногайской Орды, которая занимала земли Западного Казахстана и междуречье Урала и Волги, а дальше - Малой Ногайской Орды, которая кочевала землями Дона и на северных землях Кубани.
Калмыки переселялись большими массами по 50-100 тысяч населения вместе со своими стадами и табунами и захватывали лучшие земли для выпаса скота. Если бы тюркские племена действовали единодушно и слаженно, то, конечно, калмыкам были бы туго. Но каждый Ногайский хан хотел быть независимым, поэтому и решал свои проблемы самостоятельно. Так продолжалось до тех пор, пока угроза потери земли не стала всеобщей. Тогда эту проблему решить самостоятельно уже не способна была и Великая Ногайская Орда.
Ни Малая Ногайская Орда, ни Крымское ханство в течение длительного времени не воспринимали серьезно угрозы нашествия калмыков, а когда почувствовали эту угрозу, - то преодолеть ее уже было невозможно. Ногайцы вынуждены были покинуть свою землю навсегда.
Так науськивала Москва один народ на другой еще в те далекие времена. Послушаем Большую Советскую Энциклопедию. «Ногаи Большие и Малые феодальные гос(ударственные) образования ногайцев, возникшие в результате распада Ногайской Орды во 2-й пол(овине) 16 в. Н(огаи) Большие образовались из улусов, кочевавших в Прикаспии от левобережья ниж(ней) Волги до р. Урал (после вытеснения калмыками с Западного Казахстана. - В.Б.)... В 1634 г., после нападения Калмыков, Н (ОГАИ) Большие переселились на Правобережье Волги, где кочевалы с Н(огаями) Малыми. Н(огаи) Малые (или Казыев юрт, по имени их основателя мурзы Казы) образовались из улусов, переселившихся в сер(едине) 16 в. на правобережье Волги и в Приазовье (от Кубани до Дона). До сер(едины) 18 в. находились в зависимости от Крыма и Турции...» [2, т. 18, с. 88].
Надо понимать, что мурзы (князья) обоих ногайских орд всегда были на стороне Москвы в Ливонской войне.
Москва, приглашая на Поволжья калмыков, по сути науськивала их на своих союзников в Ливонской войне. Главной причиной этого страшного московского предательства было то, что калмыки обещали московским властьимущим быть их подданными, в то время, когда ногайцы считали московитов себе равными.
Н.М.Карамзин о ногайских союзниках Ивана IV (Грозного) писал: «В Кремлевский палатах обедало у Царя (Ивана IV. - В.Б.) 2000 ногайских союзников, шедших на войну Ливонскую» [18, т. IX, с. 248].
Каждый понимает, что среди 2000 ногайских союзников Ивана (Грозного) могли быть только князья и мурзы. Если за ногайским Мурзой стояла хотя бы сотня всадников, то общее количество ногайцев, которые побывали в Ливонии и Литве, превосходила 100-тисячную армию.
Этих людей Москва предала. Впоследствии, в 1944 году, московиты уничтожили почти всех калмыков, выселив их с прикаспийских земель.
Такая плата и уважение союзникам.
Подытожил путь Ногаев (мангытов) казахский историк Калибек Данияров «(В XIX веке. - В.Б.) основная часть ногаев в количестве 900 тысяч человек, 180 тысяч юрт переселилась в Турцию... Деятельность бия Едиге, в котором в Ногайской орде был создан эпос «Едиге», повествующий в основном в борьбе Едиге с ханом Тохтамысом, погубил не только Улыс Жошы - Золотую Орду, но и сам род Мангыт, який был численностью равен таким крупным казахский родам как Алшын, Аргын, Найман» [28, с. 186].
Интересен еще один аспект отношений между Москвой и калмыками, о котором московиты до сих пор предпочитают молчать.
В российской исторической науке фигура Василия Татищева довольно известна и популярна. Но мало кто знает, что именно Василий Никитич Татишев, будучи Астраханским губернатором в 1741-1745 годах, похитил у калмыков их архивы и народный эпос, в котором, между прочим, рассказывалось о появлении калмыков на прикаспийских землях. Кто желает с этой историей познакомиться, обращайтесь к трудам российского академика Нила Александровича Попова (1833-1892). Российская императрица Елизавета Петровна, посылая В. Н. Татищева к калмыкоам в 1741 году, знала о его главной задаче - украсть историческую письменную память. И вымышленный домашний арест В. Н. Татищева, это только его домашний защита от возможной мести. Потому что никакого ареста по сути не было.
Чтобы никто не считал, что автор в отношении В. Н. Татищева преувеличивает, расскажу еще одну очень интересную историю, связанную с этим доверенным лицом Петра I и его дочерью. Некоторые факты из биографии В. Н. Татищева, опубликованной в 1950 году в Москве в предисловии к его труду «Избранные труды по географии России»:
«В 1709 г. Татищев участвовал в Полтавской битвё. В 1710 г. во главе отряда в 310 человек, он находился в походе из Пинска до Киева и Коростеня. В 1711 г. Татищев участвовал в Прутском походе. В 1714 г. он впервые был послан (Петром I. - В.Б.) в Пруссию, но причины и подробности этого путешествия за границу неизвестны» [156, с. 4].
Мы на этом остановимся, мы не будем цитировать места из биографии В.Н.Татищева, где сообщается, что он был приближенным лицом Петра I и не раз выполнял его простые и секретные поручения.
Проанализируем события 1709-1716 годов. После Полтавской победы над шведами и украинцами (Иван Мазепа), перед Петром I встала очевидная задача - полностью нейтрализовать тягу украинцев к независимости.
Поход на Константинополь (Стамбул) был одним из элементов решения этой проблемы. Если бы Константинополь стал принадлежать Московии, то таким образом Москва брала верх и над Киевом как обладательница наследственных прав Византийской Патриархии. Годился и промежуточный вариант: взятие Константинополя и принудительное и показательное перенесение вселенского Патриархата в Москву.
Но в Прутском походе 1711 года Петр I и московиты потерпели полный крах: армия была разгромлена и Петр обязался покинуть земли Украины (Руси) навсегда. За Москвой оставалась только «Гетманщина», то есть северная часть современной Левобережной Украины. Все!
Петр I, чтобы как-то скрыть свою позорное поражение от турок и крымских татар, лично подделывал дневники военного похода, переписывая и уничтожая их страницы. А о капитуляции (поднятый белый флаг) московской армии россияне вообще нигде и никогда не вспоминают.
Главной причиной, почему Московия обязалась покинуть навсегда украинские земли, было полное отсутствие исторических источников, подтверждающих общую историю киевских русичей и московитов.
Петр после Прутского разгрома выехал в Европу на лечение и вернулся в Московию только в 1712 году. Перед ним и его окружением стояло новое задание: найти материалы, которые связывали Киевское Великое княжество и Московию. Московия, хотя и подписала обязательство покинуть все украинское Правобережье (и таки покинула его), но собиралась вернуться. Их обязательства всегда были обычной бумажкой. Итак, начали думать, как найти летописные свидетельства, объединяющие Киевские и Московские земли в древние времена. Тут то и пригодился надежный В.М.Татищев, который отправился в 1714 году в тайное послание в Пруссию (Кенигсберг). Надо надеяться, что именно он отвез в Кенигсберг так называемый оригинал Радзивилловской (Кенигсбергского) летописи, где с него сняли копию и «продали» Петру І. За ней он лично ездил в 1716 году.
Обратите внимание: первая летопись Руси был почему найден не в Украине и даже не в Московии, а - за рубежом. И это неспроста так как летопись в первую очередь должна была быть достоверным документом для турок и поляков, а позже - для европейцев. Поэтому и нашли её за рубежом. Именно в этой, Кенигсбергской, летописи впервые обнародована «Повесть временных лет» и объединенное летописание Киевского государства и так называемой Ростово-Суздальской земли. А в Кенигсберге в него дорисовали 618 миниатюр (рисунков), которые оказались заимствованными из немецкого судебника «Sachsenspiel».
Вот потому эту летопись в Российской империи запретили печатать точно по оригиналу. А в издании 1989 года вместо миниатюр вставлены маленькие прямоугольники со словами [рисунок]. Этот так называемый летопись, купленная в 1716 году Петром I в Кенигсберге, доведенная до 1206 года и впервые соединившая Русь с Московией по воле Петра I.
Как видим, непростой особой в Московском государстве был В.М.Татищев. Но вернемся ко временам Московского царя Федора Ивановича - конца XVI века. Очень интересное свидетельство о сущности Московии того времени оставил Н.М.Карамзин. Послушаем: (Новый Крымский хан Ислам-Гирей писал Федора. - В.Б.): «Отец твой купил мир с нами десятых тысяч рублей, сверх мехов драгоценных, присланных от вас моему брату...» [18 т. X, с . 277].
Московиты поздних времен так яростно не любили своих давних родственников и князей, что даже знаменитый Н.М.Карамзин, который происходил из древнего татарского рода, позволял себе писать вот так: «Таврида уподоблялась для нас ядовитых гаду, який издыхает, но еще язвит смертоносным жалом» [18, т. X, с. 277].
Он писал такую мерзость о Крымском ханстве, которое, по сути, единственное из вновьсозданных золотоордынских государств всегда стояло на защите Московского родственного улуса, позволило привлечь в Московию Казанское и Астраханское ханства, отдало Москве ярлыки на Тверское княжество и на так называемую «Западную Мещеру» , требуя взамен лишь покорности и послушания.
Именно эти крымские требования покорности и послушания, которые полностью отрицали московскоё так называемое величие и показывали миру ее древнее истинное лицо, стояли московской татарской правящей элите костью в горле. Это всегда толкало их к фальшивым измышлениям и лжи.
И при царе Федоре, и при царе Годунове Москва продолжала выполнять волю Турецкого султана и крымского хана.
«...Новый Хан Крымский, приемник умершего (в 1588 году) Ислама, брат его, именем Казы-Гирей (в 1589 году нанес очередной удар по Украине и Литве. - В.Б.)... Он убедил Султана не мыслщь впредь о завоевании Астрахани ; что Москва и Таврида будут всегда иметь одних неприятелей» [18, т. X, с. 302-303].
Турецкий султан был настолько милостив к Московскому царю, что после клятвы Крымского хана Казы-Гирея в верности Стамбулу Москвы и Бахчисарая направил в Москву Константинопольского Патриарха Иоакима. Очевидно, и «Московский Правитель» Борис Годунов, который во времена царя Федора, по сути, правил Московией все те годы, получил от султана секретную записку - заставить Патриарха провозгласить новый Московский Патриархат. Турецкий султан в те годы (конец XVI века) был заинтересован в том, чтобы у христианства появился новый религиозный центр в Москве, потому что его войско стояло в центре Европы, под Веной, а Римский Первосвященник прилагал максимальные усилия, чтобы объединить все христианские государства в противостоянии Османам.
Чудесным доказательством этого является письмо Московского царя Федора к Крымскому хану Казы Гирею. Послушаем:
«Папа Римский, Цесарь, Короли Испанский, Португальский, Датский и вся Германия убеждают меня искоренить твой Улус, между тем как они всеми силами будут действовать против Султана. Собственные Бояре мои, Князья, воеводы... также бьют мне челом, чтоб я... двинул войско и в самых недрах твоей Орды не оставил камня на камне. Но я, желая дружбы твоей и Султановой, а не внимаю ни Послам Европейских государей, ни воплю моего народа, и предлагаю тебе братство с богатыми дарами» [18, т. X, с. 338].
Федор, поддержанный Турецким султаном, таки вымолил у Крымского хана подписания Шертной (Клятвенной) грамоты. Она была подписана летом 1594 года.
«В залог дружбы Федор... Доставили Казы-Гирей 10000 рублей, сверх шуб и тканей драгоценных, обещаю присылать ежегодно столько же...» [18 т. X, с. 339].
«В сие время, совершенно мирное для ... (Московии. - В.Б.) внешняя Политика ее не дремала, - и, смело уверяя Султана, что мы из дружбы к нему не хотим дружить с его врагами, Двор Московский искреннее прежнего желал союза с ними» [18, т. X, с. 339].
Такое же состояние дружбы Московии с Крымским ханством и Османской империей поддерживали новые московские цари во время Смуты - Борис Годунов и Василий Шуйский. Все происходило по старому сценарию.
На те годы приходится и появление в Московии так называемого Патриаршества. Мы уже упоминали о нем.
Итак, среди лета 1558 года, по приказу турецкого султана, в Москву прибыл Константинопольский Патриарх Иеремия. Следует отметить, если бы Вселенский Патриарх был под защитой, хотя бы для вида, султана, Москва бы никогда не позволила себе так обращаться с ним, как она поступила в 1588 году. Патриарху Иеремии было сразу заявлено: или он лично объявит и возглавит Московский Патриархат, или он никогда не покинет Москву.
Так подал давление Годунова на Иеремию Н.М.Карамзин, корректно и взвешенно: «Федор встал, чтоб встретить Иеремию ... и велел Борису Годунову беседовать с ним наедине. Патриарха отвели в другую комнату, где он рассказал Борису свою историю. Лет десять Управляя Церковию, Иеремия, обнесенный (оболганный. - В.Б.) каким-то злым Греком, был сослан Родос, и Султан, вопреки торжественномиу обету Магомета II не мешаться в дела Христианской духовной власти, беззаконно дал патриаршества Феолипту. Через пять лет возвратили изгнаннику сан Иерарха; но в древнем храме Византийских Первосвятителей уже славили Аллу и Магомета: сия церковь сделалась мечетию... Далее, беседуя с Годуновым, он похвалил мысль Феодорову иметь Патриарха... (Московского. - В.Б.) а лукавый Годунов предложил сие достоинство самому Иеремии... "Да исполнится же воля Царская!» - ответствовал Патриарх. - Уполномоченный нашею Церковию, благословлю и поставлю, кого изберет Феодор...» [18 т. X, с. 309].
Не будем объяснять, что и в этот раз в Москве грубо нарушили церковные каноны. Мы помним, что Московская православная церковь с 1448 до 1588 года находились в статусе неканонической, самопровозглашенной митрополии. Ее первый митрополит Иона был назначен на кафедру, по сути, золотоордынским ханом Улу-Мухаммедом.
Поэтому, только по этой причине, Константинопольский Патриарх не имел права рукополагать Патриарха для неканонической церкви. Кроме того, лично Патриарх не имеет права провозглашать Патриархов для других церквей. Это дело Священного Собора вселенского Патриархата.
Выкрутив руки в этот раз Патриарху и поиздевавшись над канонами, Москва купила Патриаршество за деньги. Послушаем Н.М.Карамзина:
«...Славим... высок достоинства Годунова и редкий ум старца Андрея Щелкалова; всего же более хвалили щедрость российскую (татарскую. - В.Б.) ибо их непрестанно дарили серебряным кубками, ковшами, перлами, шелковыми тканями, соболями, деньгами... Наконец Государь (в Мае 1589) отпустил Иеремии в Константинополь с письмом к султану... и сверх даров послал туда 1000 рублей, или 2000 золотых монет Венгерских, на строительство новой Патриарших церкви...» [18 т. X, с. 311-312].
А теперь подумаем: провозглашалась московская Патриархия по благословению и разрешения турецкого султана, или нет?
Интересно, что и в 1484 году, когда в Москве провозглашалась неканоническая Митрополия, и в 1589 году, когда в Москве провозглашалась незаконная Патриархия, оказывалось все то под давлением и с разрешения выкрещенных татар. В первом случае - с разрешения и по настоянию хана Улу-Мухаммеда, который с 1445 года занял Московское княжество: а во втором под жестким давления выкрещенного татарина Бориса Годунова, который правил Московским княжеством сначала, как соправителя (1584-1598 годы), а дальше как законный царь (1598-1605 годы).
Эти выкрещенные татары служили своей Родине - Московии. Это неоспоримая истина.
3
Смутные и более поздние времена
Московская так называемая историческая наука оказывала походам татар на Московию большое значение. Но все исследования по этой теме сводятся к одному выводу - это были грабительские походы. И если посмотреть глазами московитов, то создается впечатление, что российские научные мужи имеют смысл. Но такие выводы делают и воспринимают или несведущие, или заинтересованные люди. Поэтому Москва делала абсолютно все возможное, чтобы правда и истина не стали известны широкой общественности.
Скажите, пожалуйста, может ли ходить вор и бандит на чужие земли одной и той же дорогой?
Конечно, нет! Это очевидный абсурд.
А вот крымские татары почему-то всегда ходили на Московию теми же дорогами. Да еще и такими, которые вели не в Москву, а к так называемому Мещерского (по современным московским представлением - Мещовского) поля. И фиксировать такие походы московиты почему-то стали только с XVI века. Продолжались они и в XVII веке. В чем же дело? Что подталкивало крымских татар к таким походам?
Автор предлагает рассмотреть именно походы крымских татар на Московию, потому что они больше связаны с Украиной (Русью) и дадут нам больше полезной информации.
Главный путь, которым ходили крымские татары в XVI-XVII веках в Московию, был Муравский шлях.
«Муравский шлях, один из главных путей, к(ото)рым пользовались крымские татары в 16-1-й пол(овине) 17 вв., Совершая набеги на Русь (Московию. - В.Б.). М(уравский) ш(лях) шел от Перекопа к Туле по водоразделу рек: справа - Северского Донца, слева - Сев.Ворсклы и Сейма. В 16-17 вв., «М(уравским) ш(ляхом) пользовались также посольския и купеческие караваны, направлявшиеся из Москвы в Крым и обратно» [2, т. 17, с. 118].
В свое время Дмитрий Иванович Багалей так рассказал о том пути:
«Знаменитый Муравский шлях шел по междуречью Днепровского и Донского водосборов от самого крымского Перекопа до Тулы промеж вершин многих рек, но не пересекал ни одной из них. С Перекопа сей путь шел на вершину Молочных Вод, по р. Быку, шел между р. Волчьими Водами и Торчью и далее по Харьковщине и Курщине тоже между реками Днепровского и Донского водосборов, затем по междуречью водосборов Дона и Оки до Тулы...» [144, с. 19].
Муравский шлях был главный, который соединял Крым с Московией. Все другие пути были, по сути, его ответвлением. Что имеет свое объяснение.
Когда Весной 1238 года хан Батый возвращался из военного похода на Мещеру и Тмутаракань (сегодня российская историческая наука называет эти земли Ростово-Суздальским и Рязанским княжествами), он встретил под городом Козельском сильнейшее сопротивление и понес наибольшие потери. Таким образом, завоеванные и присоединенные к империи Чингисидов земли Мещеры и Тмутаракани требовали защиты на западной границе от воинственных соседних народов. Поэтому хан Батый на тех землях, а это территории современных Калужской, Орловской, Брянской и Тульской областей, восточная часть Смоленской и западная часть Курской областей, оставил военные тысячи и сотни для защиты границы. Роды, которые получали земли на территории западнее реки Волги, оставляли одного или нескольких представителей во главе военной тысячи, или сотни, что зависело от количества населения рода, на землях Западной Мещеряков. Каждый из указанных родов: ширынов, аргынов, барынов, дулатов, кипчаков, татар, каракиреив, найманов, кыятов, меркытов, жалаиров и т.д. имели постоянную участок обороны и дислокации (место постоянного пребывания). Все «тысячи» и «сотни» полностью подчинялись хану Золотой Орды. Но ханы родов, по согласованию с ханом Золотой Орды, имели право на замену людей своего рода. Вот почему Крымский хан в своем письме к Московскому князю еще в 1517 году писал:
«... Когда наш народ был на Мещере, толды наших смел ли кто смотреть на Мещеру, оно из Мещеры люди шли к нем служить, а вот нас в Мещеру! [34, с. 378].
Впоследствии на территории так называемой Западной Мещеры возникли десятки удельных, наследственных, родовых княжеств, которые непосредственно подчинялись ханам Золотой Орды. Вот их неполный перечень: Одоевское, Тульское, Белевское, Каширское, Серпуховское, Калужское, Козельское, Мещовское, Мосальское, Вяземскоое, Дорогобужское, Новосельское, Брянское, Карачевское, Стародубское, Рыльское, Курское и другие.
Эти княжества на первых порах были полностью родовыми, татарскими. Начиная с пятидесятых годов XIV века, когда в Золотой Орде началась «Великая Смута», все эти удельные княжества поочередно были присоединены князем Ольгердом к Великому Литовско-Руському княжеству. Присоединение происходило как военным, так и мирным путем.
Что характерно, Великий князь Ольгерд оставлял во главе присоединенных княжеств старых родовых князей. Преимущественно все они принадлежали к Чингисидам низшего ранга. То есть были рождены от Чингисидов их наложницами, рабынями. Таким образом на землях сохранялся порядок и спокойствие. Потому и принудительного крещения никто не требовал.
После того, как к власти в Золотой Орде в 1380 году пришел хан Тохтамыш, между Золотой Ордой и великим Литовско-Руським княжеством был подписан мирный договор, по которому эти земли (ранее присоединенные) остались за Великим княжеством. Но налоги, которые на тех землях собирались, передавались в казну Золотой Орды. О чем свидетельствует ярлык хана Тохтамыша к польскому королю Ягайло (1392 год).
Не будем его цитировать.
Золотоордынские ханы передавали Великим Литовско-Руським князьям ярлыки на земли так называемой Западной Мещеры.
По российским летописным сводам только Великий Московский князь был противником передачи тех улусов в состав Великого Литовско-Руського княжества.
Надо понимать, что эта передача так называемых Мещерских земель в состав Литвы устраивала обе стороны: ханы получали из тех земель налоги и имели свободный доступ к своим старым улусов, а главное - Золотая Орда имела стопроцентную гарантию ненападения с тех земель; в то время, когда и Литва обеспечивала себе ненападении с той стороны, одновременно, имея возможность использовать татарские силы так называемой «Западной Мещеры» в противостоянии с Тевтонским Орденом. Конечно, такой мир сохранялся только во времена дружественных ханов на золотоордынском престоле. Вот почему Великое Литовско-Руськое княжество поддерживало в Золотой Орде ханов Тохтамыша, его сыновей, хана Улу-Мухаммеда.
Османская империя и Крымское ханство вынуждены были пойти на неимоверные уступки, чтобы укрепить Московское княжество и столкнуть его с Великим Литовско-Руським.
Первым шагом стала бы вынужденная передача в состав Московии Великого Тверского княжества - союзника Литвы со времен хана Беклемиша, он же - Михаил Тверской.
Московия начала войну с Новгородом (в 1471 году), не имея общей границы с ним. Поэтому вполне закономерным стало решение крымских ширынов подчинить Ширынский Тверской улус воинственной Москве, чтобы и самим с того иметь определенную выгоду.
Так Москву столкнули с Великим Литовско-Руським княжеством. Но княжество удержалось от войны с Московией и в 1471, и в 1485 годах, хотя поведение татарской Москвы с 1471 по 1485 год было агрессивным.
И хотя Иван III (Якуб) уже в 1485 году писал в своих письмах: «Я уже начал воевать с Казимиром, ибо князь Тверской его союзник», то не была война между Московией и Великим Литовско-Руським княжеством.
Поэтому Крымский хан Менгли-Гирей по прямому указанию турецких Османов стал забирать (выборочно) ярлыки на отдельные «Мещерские улусы» и передавать их от Литвы в Московию. Здесь уже интересы Москвы и Литвы были совершенно противоположными, хотя и на этот раз хан поступал по закону: он был обладателем земель, унаследовав их от ханов Золотой Орды.
О том, что земли «Западной Мещеры» во времена Ивана III входили в состав Великого Литовско-Руського княжества, свидетельствуют не только письма крымских ханов к московским князьям, которые цитировались уже не раз, а также ярлыки крымских ханов, которые были выданы ими великим Литовско -Руським князьям. Послушаем:
«Потверждающие ярлыки, которые выдавались ханами Хаджи-Гиреем (1461 г.), Менгли-Гиреем (1472 г., 1507 г., 1514 г.), Махмед-Гиреем (1520 г.), Сахиб-Гиреем (1540 г.) и Девлет-Гиреем (1560 г.), составляют сложные многослойные памятники. Долгое время они, по выражению М. Грушевского, "Не имели счастья в историографии" и рассматривались как исторический курьез» [167, с. 204].
Если ярлыки крымских ханов великим литовско-руським князьям могли все же исследоваться, хотя и с приложением «исторический курьез», то, понятно, что ярлыки крымских ханов московским князьям на те же города и улусы спрятаны московитами в тайных хранилищах.
Следует также знать, что Москва сфальсифицировала ярлыки, которые изучались «как исторический курьез». Крымские ханы не могли передавать Великим Литовско-Руським князьям «Киевскую, Владимирську (т.е. Владимиро-Волынскую), Луцкую... «тьмы». Те земли никогда не входили в состав Золотой Орды. Поэтому использовать московские «примесы лжи» надо очень осторожно.
Всегда помните: Москва делала раньше все возможное и делает сегодня, чтобы опорочить украинскую историю и унизить украинцев.
Так с конца XV века Московское княжество стало получать от Крымского хана ярлыки на отдельные татарские улусы так называемой «Западной Мещере» и продвигаться на запад. Если бы Московия делала то самостоятельно, без крымских ханских ярлыков и без согласия турецких Османов, то, понятно, что была бы ими уничтожена.
Московская историческая наука, как уже заявлялось, не может строиться на исключениях из общечеловеческих правил. Таким образом Москва была доведена Бахчисараем и Стамбулом до почти двухсотлетней войны с Литвой и Польшей, которая началась 1500 году походом Московии на Северские земли и битвой на Ведроши в июле того же года и продолжалась с перерывами по 1686 год.
Свидетельством того, что Москва захватывала города «Брянеск, Стародуб, Почап, (Северский) Городок, Рылеск, Путивль, Карачев, Радогощь» согласно полученным ярлыками от Крымского хана, является согласование военных действий Москвы и Крыма в 1500 году. Накануне похода московско-татарских войск на Северщину, Крымский хан весной 1500 нанес удар по Руси (Украине), а осенью того же года нанес повторный удар, позволяя Москве закрепиться на Северщине. Послушаем:
«Правда, Молдавия, традиционный союзник Московии, не смогла предоставить ей действенной помощи. Однако довольно эффективным был ее союз с Крымским ханом: сын Менгли-Гирея, Ахмат-Гирей, на протяжении 1500 г. совершил два опустошительных набега на территорию Литовского государства. В походах московских войск участвовали и казанские царевичи; так при активном участии Мухаммед-Эмина в августе 1500 г. был взят Путивль» [167, с. 327].
Надо иметь в виду, что казанские, касимовские и крымские татары, а позже - ногайские и астраханские, действовали на западном фронте постоянно. Без них Московия была обычной игрушкой в противостоянии с Европой.
Поэтому, когда мы поняли, как происходил переход татарских удельных улусов «Западной Мещеры» от Литвы к Московии, вспомним также и то, что родственные татарские роды Золотой Орды всегда могли навещать свои удельные улусы так называемой Мещерской земле. Ходил туда даже Ширынский Крымский хан, как раньше туда ходили Тохтамыш, Джалал-ад-дин (Зелени Салтан) и Улу-Мухаммед. Вспомним отход хана Золотой Орды Улу Мухаммеда осенью 1437 года до Белева и зимовку его там. Белевский татарский улус поддержал своего соплеменника и встал на его защиту в 1438 году, выступив против московитов.
Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова. 1973—1982.
Существовал также Изюмский шлях из Крыма в Мещерского (Мещовского) поля. Между прочим, он еще назывался Царский шлях. Им ходил в Мещеру сам Крымский царь. Послушаем.
«Изюмский шлях, один из гл(авных) путей, к(ото)рым пользовались крымские татары для набегов на Русь (Московию) в 16-18 вв. Начинался у верховий р.Орель (левый прикток Днепра), где отделялся от Муравский шляха "пересекая по Изюмскому броду Северский Донец и в Междуречье верховьев Пела, Ворсклы, Северского Донца и Оскола вновь сливался с Муравским шляхом» [2, т. 10, с . 120].
Были в Мещеру и другие шляхи: Кальмиусский, Бакаев, Пахнутцев, Свиной в том числе. Все они были связаны между собой и направлялись из Крыма к Мещере, или Мещерского поля; ими ходили разные татарские роды. Российская историческая наука и в этом случае стремилась фальсифицировать, забрасывая «примесь лжи» в виде слова «Тула». И не шли татары в Тулу! Они направлялись в своей славной Мещере, к знаменитому Мещерскому полю, «где их кони ходят».
Заглянем в книгу российского профессора А.А.Новосельского «Борьба Московского государства с татарами в XVII веке» и убедимся в этом.
Вспомним и о Бакаевом шляхе.
«Большая З(асечная) ч(ерта) (строительство завершено в 1566). Она протягивалась от Переяславля-Рязанского на Тулу, Белев и Жиздру; на важнейших направлениях З(асечная) ч(ерта) состояла из двух рядов укреплений (между Тулой и Веневым), из трех [между Белевым и Лихвином и Перемышлем]» [2, т. 9, с. 380]. Следует отметить, что во времена так называемой «московской смуты», ни крымские, ни ногайские татары ни разу не наведались в Московию. Вот такая татарская солидарность. «В течении первой половины XVII в. татары ни разу не задавались целью территориального захвата» [149, с. 434]. И еще одно свидетельство: «В августе-ноябре 1595 г. сам Казы-Гирей совершил новый поход в Молдавию и Польшу... Почти ежегодные походы татар в Венгрию, Молдовию или Польшу продолжались вплоть до 1606-1607 гг...» [149, с. 42]. Таким образом крымские татары в тяжелые для Московии года, как всегда, были на ее стороне, с пониманием относясь к московским проблем. Поэтому терзали земли Украины (Руси) как только могли.
Интересно исследовать еще один вопрос «Московской смуты» - это приход на помощь Москве в 1612 году так называемого «нижегородского народного ополчения» во главе с Мининым и Пожарским. Современные татарские ученые, изучая прошлое, давно установили: Кузьма Минин, один из величайших героев Московии, был их татарским соплеменником. Обратимся к Интернету и прочитаем:
«Земский староста Нижнего Новгорода Крещеный татарин Кириша Минибаев, он же Минин Кузьма Минич - организатор ополчения против польских интервентов в начале XVII в., происходило из многочисленной семьи балахнинского солепромышленника Мины Анкудинова. После XVIII века (по указанию Екатерины II. - В.Б.) в племенной принадлежности К.Минина упоминать перестали. "Минин" первоначально было отчеством и лишь впоследствии стало родовой фамилией Мининых.
Отойди от родовой профессии солепромышленников, К.Минин перебрался в Нижний Новгород и стал посадским, торговал мясом и рыбой. Избранный в сентябре 1611 года земский старостой, Минин призвал к "собранию ратных людей» [wvw. islamef.rn/news/culture/history/10537].
Этот исторический материал базируется на российских разрядных книгах, поэтому вполне достоверен.
О князе Д. Пожарском, БСЭ пишет: «Пожарский Дмитрий Михайлович (1.11.1578-20 (30).4.1462, Москва, похоронен в Суздале), гос(ударственный) и воен(ный) деятель... (Московии. - В. Б .) князь. Происходило из ветви рода кн(язей) Стародубских...» [2, т. 20, с. 153].
Князья Стародубские происходили из знаменитой «Мещерской земле», а мы уже знаем, что княжеские роды этой земли имели древнее татарское корни.
Вполне понятно, почему татары Поволжья, а Нижний Новгород был заселен выкрещенными татарами, выступили против польской власти в Москве. Они не хотели отдавать татарскую Москву полякам. Это был их давний родовой улус.
Полякам не повезло в 1610-1612 годах захватить Московский царский престол. Против них выступили не местные славяне, а крещеная татары и финны, которые абсолютно не воспринимали ни польской культуры, ни польского мышления, ни, наконец, польской католической религии. Московиты в XVI веке еще могли в церковь заехать на коне и в шапке, как это делали опричники.
После того, как на московский престол был избран шестнадцатилетний Михаила Романов (царствовал в 1613-1645 годах), перед новой династией, происходившей, скорее, из финнов, потому что их первый известный предок носил прозвище - Кобыла, встала первоочередная задача - насадить христианскую религию в окружающих районах Москвы, хотя бы на несколько сотен километров от нее. Имейте в виду: абсолютно все население Касимовского ханства держалось или мусульманской веры, или язычества. Такая же картина наблюдалась к югу от Москвы. Несколько лучше положение было на севере и западе Москвы, но и там существовали целые удельные улусы, которые Москва предоставляла сибирским и ногайским царевичам, привлекая их на свою службу, где господствовала мусульманская религия и язычество.
Надо иметь в виду, что согласно с российской исторической науой:
«В июле 1619 Ф(иларет) (отец царя Михаила. - В.Б.) вернулся в Москву и сразу же был поставлен патриархом. Со времени возвращения из плена и до конца жизни Ф(иларет) был фактич(еским) правителем страны» [2, т. 27, с. 388].
Поэтому Московией с 1619 по 1633 правил патриарх Филарет. Именно в эти годы были введены самые жестокие из возможных меры по крещению местного татарского и финского населения. Особенно это видно в действиях московской православной церкви в Касимовском ханстве.
«После Арслана владельцем Касимовским был назначен сын его Сеид-Бургав... Русское (Московское. - В.Б.) правительство убеждало Сеид-Бургана принять христианство, обещаю ему за это даже руку государевой дочери... Что видно из... наказов Касимовским воеводам из Москвы: им строго предписывалось следить за тем, чтобы ни царевич, ни его подданные не могли видеться и переговаривать с иноземнымы мусульманами» [96, с. 68-69].
Имеем в виду: пока Касимовский царевич не принял христианскую веру, он не стал Касимовским царем. Только в 1653 году, когда Сеид-Бургану исполнилось 35 лет и он дал согласие принять московскую православную веру, ему позволили стать Касимовским царем. Все было сделано с московской хитростью: поскольку по указу хана Улу-Мухаммеда Касимовский престол мог занять только Чингисид-мусульманин, то Сеид-Бургав сначала присягнул на верность Москве (вместе со всеми возможными правопреемниками), затем был провозглашен Касимовским царем. А уже спустя Сеид-Бургав и все возможные престолонаследника были покрещены.
«Сеид-Бурган в 1653 году приехал в Москву с братом своего деда Алия (по отце) Алтанаем Кучумовичем и с двумя сыновьями Алтаная. Тогда же все они... четверо были приведены к присяге (к шерти) на верность... (Московском. - В.Б.) Государю... Вскоре после описываемых событий Сеид-Бурган принял православную веру, крестился и назван во св(ятом) Крещение Василием...»[96, с. 96-97].
Понятно, что после этого шага Касимовского царя вихрестилася не одна сотня или тысяча касимовских татар. Тем более, что накануне крещения Сеид-Бургана в эту землю назначили нового Архиепископа Мисаила.
Читатели должны этого человека помнить. Это тот Архиепископ, который из золотой печати (тамги) хана Батыя, которая в пятидесятые годы XVII века еще сохранялась в храме Богословского монастыря, сделал водохрестную чашу для отправки своей службы. Это тот человек, который сознательно уничтожала памятники татарской присутствия в Московии.
«Сначала дело шло тихо. Мисаил ограничивался посылкою священников и диаконов для увещания иноверцев. Но подошла эпоха крещения Василия (Сеид-Бургана. - В.Б.). С этой минуты вдруг возрастает деятельность Мисаила. Преосвященный лично выступает на трудное поприще просвящения инородцев и действует настойчив, усиленно. В первый раз мы видим Мисаила, проповедующего слово Божие в 1654 году. В начале этого года он отправляется в город Шацк, Тамбов, Кадом и их уезды... И так, благодаря стараниям и усердию Мисаила, мордвы крещенной в уездах Шацком и Тамбовском было уже до 4200 человек... Мисаил испрашивал благословения Патриарха ехать "в Касимов и в Шацк, и в Тамбов татар и мордву крестить... ". Для нас акт этот особенно важен потому, что в нем прямо указывается на Касимов и на татар. Архиеписком испрашивал благословения патриарха ехать "В Касимов и Шацкое и в Тамбов Татар и Мордву Крестить"» [96, с. 105-108].
В нашем случае предлагаем обратить внимание на тот факт, что к Касимовскому ханству в пятидесятые годы XVII века относились: Касимов, Рязань (Новая), Шацк, Тамбов, Владимир, Гусь.
Те земли принадлежали к Касимовскому царству и в XV-XVI веках. Мы не приводим из этого же труда пространных цитат относительно Владимира и Гуся (Хрустального), а они упоминаются. Такой очередной анекдот российской истории, опровергает факт существования Рязанского княжества в XV-XVI веках. На тех землях после 1237 года сначала существовал Темниковский (Мохшинский) улус, а с 1445 года - Касимовский царство (ханство).
А чтобы читатели не думали, что мы что-то придумываем, послушаем еще раз российского историка Н.И.Шишкина:
«Христианство начинает проник в Мордву в XVI столетии. Мордву светом христианскаго учения просветил Рязанский Архиепископ Мисаил, который в XVII веке обращали Мордву и Татар в южных пределах Касымовскаго царства, в Шацком и Тамбовском уездах, и апостольский подвиг свой запечатлел собственною кровию» [96, с. 197].
Как видим, к «южным пределам Касимовского царства» принадлежали «Шацкий и Тамбовский уезды». А еще речь у Н.И.Шишкина шла о Владимирском, Рязанском, Кадомском и других «уездах». Скажите, пожалуйста, а какие же земли и города могли принадлежать к вымышленному Москвой Рязанскому княжеству в XIV-XVI веках?
Анекдотичность этой ситуации хорошо понимают лучшие современные казанские, мордовские и пензенские историки. Поэтому пишут:
«Если по выходцам из Казанского, Ногайского, Касимовского и других татарских ханств все понятно, - ведь они были носителями татарских титулов еще в своих государствах и при переходе на службу в русские княжества они почти автоматически сохраняли свое дворянское достоинство, - то в каком же государстве жили те мурзы, князья, которые в середине века (XIX. - В.Б.) владели землями в Темниковской Мещере, на территории нашей Мордовии? Каким государством руководили эти татарские аристократы? Получается непонятно - аристократия есть, а государства нет» [40].
Современные историки такими вопросами загоняют себя в тупик. Потому что раньше говорили: «Темниковская Мещера (ТМ) - условное название региона, охватывающего территорию всей нынешней Мордовии, юго-запада Чувашии, всей Пензенское области, востока Рязанской и Тамбовской, юго-запада Нижегородской, запада Ульяновской, северо-запада Саратовской областей» [40].
Есть татарские князья, очерчена их земля, а княжества нет. Недоразумение заключается в том, что историки хотят найти правду, не нарушая московской исторической лжи. А это сделать невозможно. Поэтому придумывает новый велосипед, не выдумывает новое, никому неизвестно, княжество (улус). Темниковский Мещера (этот термин имеет право на жизнь) была обычным Касимовским ханством. Только в него входили не части современных Рязанской и Тамбовской областей, а вся их территория, и еще и современная территория Владимирской области до реки Клязьмы. Все остальные земли названо верно. Именно эти земли отошли в 1238 году к брату хана Батыя-Беркечару, которого российская историческая наука представляет как Бехана.
Хан Улу-Мухаммед ничего нового не придумывал в 1445 году. Он просто отдал земли древнего улуса хана Беркечара во владение своему среднему сыну Касиму. Обо всем остальном уже говорили.
Кто хочет подробнее ознакомиться с методами Москвы по крещению касимовских татар в православную веру, предлагаю обратиться к замечательной научной работы Ирека Биккинина «Татарская аристократия Темниковского (Касимовского. - В.Б.) княжества и ее потомки».
Имейте в виду, московская историография сделала все возможное, чтобы скрыть и переврать факт существования улуса хана Беркечара со столицей в Мохши (Наровчат), который с 1445 года перешел в руки сына Улу-Мухаммеда Касима со столицей улуса в городе Касимове. Упоминания о Великом Рязанском княжестве после 1238 года, это очередная московская выдумка.
ПЕРЕХОД К - ИСТОРИЯ УКРАИНЫ ДЛЯ МАНКУРТОВ
4
В своих трудах автор неоднократно указывал, что Москва платила дань Крымскому ханству до 1700 года. Еще Петр I во времена первых лет царствования платил крымским ханам дань. Наверное, эта дань выплачивалась за переданные Крымом Московии так называемые Мещерские земли.
Турецкий султан недаром отменил уплату дани Московией в Крымскую казну. Московия в очередной раз, нарушая все предыдущие договоры, начала войну в Европе, так называемую «Северную войну». Послушаем Энциклопедию:
«Северная война 1700-21, война... (Московии. - В.Б.) со Швецией за выход в Балтийское море, в ней в разное время против Швеции участвовали другие европейские державы (Дания, Речь Посполитая, Саксония, Пруссия и др.)» [2, т. 23, с. 120].
Не будем думать, что 1700 год в обоих случаях совпало случайно. Отнюдь. Москва сознательно отвлекала внимание Европы, спасая Османскую империю после ее разгрома в 1683-1697 годах объединенными войсками «Священной Лиги».
«Карловицкий Конгресс 1698-1699 зафиксировал крупные территориальные) потери Османской империи в Европе» [2, т. 26, с. 375].
Вот о чем свидетельствует отмена Османами уплаты дани Москвой в казну Крыма.
Какую же дань ежегодно платила Москва в Крым?
Приводим посланцев (на языке оригинала), время пребывания в Крыму и объем уплаченной Москвой дани течение 1613-1650 годов Крымскому ханству:
1. Лодыженский А. и Данилов П. (X.1613-VIII.1614) - размер дани неизвестен.
2. Волконский Гр. и Евдокимов П. (IX.1614-VI.1615) - 7300 руб. за 122 г.. (годы приведены по московскому летоисчислению).
3. Спешнев И. и Нестеров Б. (VII.1615-XII.1615) - 7968 руб. за 123 г..
4. Челюсткин Ф. и Данилов П. (IV.1616-VI.1617) - 7077 руб. 124 г.
5. Лодыженский А. и Болдырев Г. (VII.1617-ІІІ.1620) - 7804 руб. за 125 г., 540 руб.
6. Зрушев С. и Бредихин С. - 8467 руб. за 126 г.. (Московские послы в Крым были перехвачены в Ельце казаками Сагайдачного).
7. Воейков П. и Матчин С. (V.1620-IV.1621) - 9145 руб. за 128 г..
8. Лихарев Н. и Махов В. (V.1621-III.1622) - 9145 руб. за 129 г..
9. Усов А. и Уготский С. (V.1622-V.1623) - 9763 руб. 130 г.
10. Дашков Я. и Волков В. (VII.1623-XI.1624) - 9556 руб. за 131 г..
11. Прончищев С. и Болдырев Г. (I.1625-ІХ.1625) - 10655 руб. за 132 г..
12. Скуратов Д. и Посников Н. (Х.1625-VIII.1627) - 11858 руб. за 133 г..
13. Тарбеева С. и Басов И. (Х.1327-VIII.1629) - 11247 руб. за 134 г., 11247 руб. за 135 г.. (Дань за два года)
14. Кологриве Л. и Дуров А. (Х.1629-Х.1630) - 10433 руб. за 136 г., 10433 руб. за 137 г., 364 руб.
15. Воейков П. и Зверев С. (XII.1630-XII.1631) - 10104 руб. за 138 г..
16. Соковнин П. и Голосов Т. (II.1632-V.1634) - 9904 руб. за 139 г..
17. Ансимов Т. и Акинфиев К. (Х.1633-I.1634) - Московия подписывала новую Шертную грамоту с Крымским ханом после похода Мубарек-Гирея.
18. Дворянинов Б. и Непейцын А. (VI.1634-VI.1635) - 10202 руб. за 140 г., 10202 руб. за 141 г.. (Дань за два года).
19. Зловилов Г. и Угаев Г. (VII.I635-X.1636) - 11068 руб. за 142 г., 11068 руб. за 143 г.. (Дань за два года).
20. Астафьев Д. и Кузьвлев А. (ХI.1636 - ИХ.1638) - 11638 руб. за 144 г..
21. Фустов И. и Ломакин И. (XII.1638-II.1640) - 23353 руб. в 145, 146 г.. (Дань за два года).
22. Извольский С. и Зверев С. (I.1638-IV.1638) - Московия подписывала новую Шертную грамоту с царем Бегадыр-Гиреем.
23. Сухотин В. и Звягин С. (IV.1640-X.1640) 11129 руб. за 147 г..
24. Чубаров А. и Байбаков И. (XII.1640-ХІф.1642) - 11781 руб. за 148 г..
25. Приклонский Б. и Лавров Г. (XII.1642-Х.1643) - 25064 руб. за 149, 150 г. (Дань за два года).
26. Неронов Г. и Головнин Н. (ХII.1643-ИИИ.1644) - 12553 руб. за 151р.
27. Караулов Т. и Акшиев Г. (IV.1645-IX.1647) - 12631 руб. за 152 г..
«Поминок за 153 и 154 гг. из-за набегов не было »- так написал московский профессор А. А. Новосельский.
28. Хотунский Т. и Степанов И. (XII.1647-IV.1649) - 12631 руб. за 155 г..
29. Ларионовы. и Никитин И. (V.1649-XI.1649) - 12631 руб. за 156 г..
30. Волков Г. и Огарков Д. (I.1650-Х.1650) - 25000 руб. за 157, 158 г.
«Общая сумма выплаченных поминок, по нашим данным, равняется 363 970 руб. Цифра эта, безусловно, много ниже действительных расходов на поминки» [149, с. 439].
Как оказалось, те расходы Москвы были занижены в три раза. Сам же профессор и подсчитал. послушаем:
«Средний годовой расход за весь период (приведенный нами. -
В.Б.) превышает 26 тыс. рублей. По тем временам сумма эта была весьма значительной. Укажем для сравнения, что в 1640 г. на построение двух городов - Вольного и Хотмышска - было отпущено из казны 13532 рубля. Следовательно, на крымские расходы можно было сооружать ежегодно по крайней мере по четыре города, подобных Вольному и Хотмышску» [149, с. 442].
Обратим внимание еще на один факт: когда по европейскому календарю шли 1614-1650 годы, в Московии в то время были 122-158 года. Москва во времена Богдана Хмельницкого жила по своему летоисчислению, которое, вроде золотоордынского, разделяло год на две части. То есть Москва, вводя в 1492 году свое, московское, исчисление отнюдь не обїединяла себя с древней Русью. Что очевидно.
Сегодня, кроме московитов и пророссийски настроенных людей, это понимают все. Обратимся к статье, мной несколько сокращенной, профессора Гарвардского университета (США) Эдварда Кинана (Edward L. Keenan).
Эдвард КИНАН
Эдвард Кинан (Edward L. Keenan) — профессор истории, Директор Византийского института при Гарвардском университете (США). Это сокращенный вариант его статьи «On Certain Mythical Beliefs and Russian Behaviors», опубликованной в сборнике «The Legacy of History in Russia and the New States of Eurasia» (1994 г.). Перевод В. М. Розанова.
РОССИЙСКИЕ ПРЕТЕНЗИИ НА ДРЕВНЕРУССКОЕ НАСЛЕДСТВО
Рассмотрение традиционных российских национальных мифов — совсем не напрасное дело. Выяснение того, почему именно эти мифы закрепились у русских, прямо связано с тем, каких действий на международной арене можно ждать от них теперь, когда они перестали быть господствующей нацией в империи, а руки им больше не связывает доктрина марксистско–ленинского интернационализма. С отношением русских к своим национальным мифам тесно связано их отношение к Западу (в том числе к США), а также к «ближнему» зарубежью — бывшим союзным республикам, ставшим независимыми государствами.
В этой связи я намерен обсудить распространенные взгляды на историю официальной российской идеологии, чтобы выяснить, в какой степени они отражают историческую реальность, а затем (поскольку они ее не отражают) высказать свои мысли о том, как они возникли и почему сохранились.
Сразу надо отметить, что мифы, которые меня интересуют, не столь фантастичны, как, скажем, предание о Ромуле и Реме. Скорее это рассказы, ставшие общепринятыми стереотипами. Они приобрели известные нам формы преимущественно в XIX веке, или немного раньше, и содержательно не изменились в советской историографии.
Несмотря на то, что мифы российской истории сильно политизированы, и «левые», и «правые», и «русофилы», и «русофобы»; как ни странно, единодушно считают их резонными. Однако, насколько мне известно, почти никто не пытался рассмотреть сам фундамент этих мифов.
1.
Неполный перечень национальных русских мифов выглядит примерно так:
— Московское государство, сердце и образец для последующих российской и советской империй, образовалось вокруг Москвы в XIV веке как главный и прямой преемник политического и духовного наследия Киевского государства.
— Именно осознание этой преемственности и стремление к восстановлению прежнего киевского единства стали причинами московской экспансии в отношении соседних государств, известной под названием «собирание русских земель».
— Московские князья выступали вождями всей русской нации (под которой большинство русских, если только не делают специальной оговорки, подразумевают также украинцев и белорусов), что в значительной мере было обусловлено их определяющей ролью в национально–освободительной борьбе против монгольского господства (традиционно называемого «татарским игом»).
— В этой и дальнейшей борьбе с иностранными завоевателями московские князья тесно сотрудничали с верхушкой национальной православной церкви, которая была носителем и защитником церковной и политической византийской традиции.
— Церковь пропагандировала понимание России как «третьего Рима», согласно которой после упадка Рима и Константинополя Москва получила в наследие всемирно–историческую ответственность за господство христианства.
— Именно соединение идеи антитатарского крестового похода с ощущением христианской миссии вдохновляло первое крупное московское завоевание нерусских территорий — Казани и Астрахани в середине XVI века.
— Позднейшее завоевание Беларуси и присоединение Украины были выражением тоски по утраченному единству времен Киевской Руси, но эту экспансию вдохновляло также и религиозное беспокойство за участь православного населения этих земель.
Читателю, знакомому с соответствующей научной литературой очевидно, что я очертил эволюцию российской идеологии в самом общем виде. Но и этого резюме вполне достаточно, тем более, что по моему мнению, ни одна из упомянутых аксиом не выдерживает испытания критикой и проверкой источников.
* * *
Начнем с проблемы осознания Москвою себя как непосредственной преемницы традиций древнего Киева. Разве ближайшее окружение Ивана III(правил в 1462–1505гг.) — истинного основателя Московского государства, его сына Василия III (1505–1533) и внука Ивана IV (1533–1584), превращая свое небольшое княжество в мощное государство, действительно верило в то, что они возрождают или продолжают славу Киева? Думаю, ответ ясен: не верило и верить не могло. Вообще странно, как современные исследователи могут предполагать, что московиты из воинской правящей касты времен Ивана III или Ивана IV сознавали себя наследниками киевской верхушки. В пользу такой гипотезы нет никаких доказательств.
Напротив, имеется целый ряд косвенных указаний на то, что московская военно–политическая элита времен Ивана III — Василия III — Ивана IV (и намного позже тоже) весьма смутно представляла себе историю Киевского великого княжества, и еще меньше претендовала на то, чтобы быть преемниками Киева.
Приведу только два из таких доказательств — я выбрал их потому, что они однозначны и, насколько мне известно, никогда не приводились в указанном контексте.
Примерно через десять лет после восшествия Ивана III на трон его ближайшие сподвижники поняли, что в Москве формируется новая могучая сила (вроде того, как около 800–го года то же самое уразумело окружение Карла Великого). И так же, как Каролинги, они начали создавать соответствующий «имперский стиль».
Из Италии «выписали» новую жену для великого князя — Зою (или Софию) Палеолог, «достойную» нового уровня местной монархии, пригласили архитекторов, чеканщиков и, так сказать, консультантов–стилистов. Эти мастера перестроили Кремль: они окружили его каменными стенами и башнями невиданного здесь масштаба, построили первый в Москве большой дворец, три монументальные церкви и звонницу (колокольню Ивана Великого). Именно эти сооружения, пусть отчасти реконструированные, даже теперь создают рекламно–туристический образ Кремля. Вне всяких сомнений, их задумали строить с целью демонстрации новой династией своего величия. Вместе взятые, они создали самый значительный архитектурный ансамбль из всех, которые когда–либо воздвигались в Московии.
Но во всем этом — в церковных и светских постройках, в летописных упоминаниях о строительстве — не найти даже намека на киевское наследие. Храмы, имея много деталей в духе итальянского ренессанса, в целом подражают архитектуре российских городов Верхней Волги, например, Владимира и Суздаля, но не Киева. Если взять ворота московского Кремля, не только ни одни из них не назвали в честь киевских (в частности, в Кремле нет Золотых Ворот), но и надпись на главных воротах сделали не кириллицей, а латиницей!
В построенном через 50 лет «знаковом» соборе, широко известном как собор Василия Блаженного (хотя главный его алтарь посвящен Покрову Богородицы), тоже нет ни киевской символики, ни упоминаний святых из киевского пантеона. Все часовни этого собора названы или в честь северных русских святых, или битв Казанской кампании 1552 года.
Еще через пару десятилетий Борис Годунов, реализуя грандиозный план преобразования столицы, частично перестроил Кремль и надстроил звонницу Ивана Великого, но киевские реминисценции опять отсутствовали. Так что те люди Киева в голове и близко не имели.
Еще одно свидетельство разрыва традиции, оставшееся незамеченным, можно увидеть в том, какими именами московская знать называла своих детей. Лишним было бы объяснять символическое значение этого акта, его культурную обусловленность и подчиненность моде.
Документы времен Ивана IV сохранили имена тысяч людей высшего класса. Они однообразны. Десяток наиболее распространенных имен охватывал 70% лиц. Наиболее популярными были имена владык московской династии — Иван (20%) и Василий (10%). Ничего странного здесь нет. Что действительно удивляет, если придерживаться традиционных представлений о московской культуре, так это почти полное отсутствие специфических киевских имен. Среди 3000 имен в разрядных книгах времен Ивана IV нет ни одного Игоря, Святослава или Мстислава, менее 1% Владимиров и всего три Глеба! Московского придворного того времени скорее назвали бы Темиром или Булгаком, чем Владимиром, Глебом либо Всеволодом.
Я веду здесь речь о чисто московской культуре, а не древних исторических «фактах», о которых московиты, за очень редким исключением, ничего не знали. Разумеется, можно было бы сказать, что Московское великое княжество, как и добрый десяток других политических образований, соседних с ним, унаследовало некоторые культурные достижения Киевского государства — например, веру потомков киевской династии князей–воинов в свое право на власть среди туземцев, своеобразную версию православия… Однако это заимствование было косвенным и слабым: слишком мало славян в киевские времена жило на территории будущей Московии…
Можно было бы привести еще тьму фактов в доказательство того, что московиты вряд ли помнили о киевском «наследстве». Важно подчеркнуть невероятность того, чтобы Иван III или его советники хоть в малой мере руководствовались идеей возрождения былого единства эпохи Киевской Руси, когда начинали на исходе XV века экспансию в сторону белорусских, украинских — или хотя бы даже и новгородских — земель. Да, в дипломатической переписке с Литвой дипломаты Ивана III называли пограничные территории его «дединой» (вотчиной), но эта ссылка на наследие дедов имела в виду князей московских, а не давних киевских. Точно такая же формула употреблялась тогда в отношении прибалтийских и финно–угорских земель, не имевших ни малейшего отношения к Киевскому государству. В действительности подразумевалось иное: «некогда на эти земли претендовали такие–то мои предки, а теперь претендую я».
Можно возразит ь, что именно с тех времен впервые упоминается знаменитая корона московских царей — так называемая «шапка Мономаха» — что отсылает нас к киевскому князю Владимиру Мономаху. Однако это популярное суждение абсолютно неверно. Ее сделали в 1330–е годы для хана Золотой Орды (скоре всего, для Узбека). А в конце XV века шапку «переименовали», точнее, перекрестили, добавив к ней крест и выписав новый «сертификат» — придуманную легенду, связавшую корону с императором Константином Мономахом. Как видим, здесь ссылка на Византию, а не Киев.
Подытоживая эти комментарии к мифу о «киевском наследии», отмечу: во времена Ивана III и Василия III Московия действительно расширялась за счет старой киевской территории, но я не вижу оснований считать, что они руководствовались какой–то идеологической программой, которая бы советовала им объединить восточные земли под стягом восстановления «наследия Киевской Руси».
Все же не может не удивлять живучесть таких взглядов: я полагаю, что современных исследователей обманули более поздние свидетельства, из XVII века, которые в значительной мере эксплуатировали киевское прошлое.
Однако тексты XVII века возникли во время или сразу после московской экспансии в западном направлении, более того, их создавали преимущественно православные эмигранты (церковные и политические деятели) из Литвы либо Украины. Об этом важном влиянии речь еще пойдет ниже.
2.
Скажем теперь несколько слов о мифе лро «татарское иго». Как я уже отметил, московских политиков не мучила ностальгия по древнему Киеву. Но, как свидетельствует богатая документация об отношениях между Московией и ее татарскими союзниками, они еще меньше сознавали свою экспансию в степь как осуществление исконной национальной и религиозной борьбы против татарского господства.
Внимательное чтение дипломатической переписки — а иной раз даже патриотических московских придворных летописей — открывает достойные удивления свидетельства того, насколько тесными и прагматичными были отношения между московскими и татарскими политиками. Собственно, трудно себе представить, чтобы они могли быть иными…
Самым близким иноземным союзником Ивана III был самый успешный крымский хан Менгли–Гирей (правил в 1466–1513 гг.). Союз этот был тесным и взаимовыгодным — что, между прочим, сделало возможным завоевание Новгорода и Пскова. Более того, Иван IVникогда бы не завоевал Казань и Астрахань без тесного сотрудничества со своими давними татарскими союзниками…
С… исламскими союзниками Москва обменивалась бесчисленными посольствами, жестами доброй воли и символическими дарами, например, конями для хаджа в Мекку, — и, несомненно, пресловутой шапкой Узбека (Мономаха). Московские политики вольготно чувствовали себя в отношениях с татарами–мусульманами: продавали им христиан в рабство, роднились с их княжескими домами, без колебаний вербовали в шпионы их придворных мулл. Вот так в действительности обстоит дело с вымышленным «татарским игом».
3.
Так называемая теория «Третьего Рима» — просто результат исторического недоразумения. Идея переноса имперского наследия из Рима в Византию, или во Францию Каролингов, или еще куда–нибудь, была потенциально доступной для любой христианской династии после падения Рима. Эхо таких представлений на протяжении столетий разными путями достигало Москвы. Но действительно популярная идея Москвы — Третьего Рима произошла от одной–единственной фразы ничем другим не примечательного и все еще скверно понятого послания, которое, как предполагается, прислал монах Филофей то ли Ивану III, то ли Василию III.
Поскольку из такой мелочи получилось столько шума, следует обратить на нее немного внимания. Хотя в целом неясно, когда именно было написано это письмо, наиболее вероятно, что оно было адресовано Василию III в связи с присоединением Пскова в 1510 году. Основная мысль письма, где речь идет главным образом о религиозных вопросах, — что великому князю московскому нехорошо отбирать у церкви собственность в псковских землях, как это произошло поколением раньше на огромных новгородских просторах.
Если великий князь сделает такое, писал Филофей, его вряд ли можно будет считать христианским властителем. А поскольку два предыдущих Рима захирели, и Москва остается единственным действительно христианским — в смысле, православным — царством, то если московский царь не будет поступать как христианин, то четвертого Рима уже не будет. То есть, слова Филофея, которые в любом случае имеют узкий религиозный контекст, были предупреждением, а не лозунгом о величии. Они не имели ничего общего ни с внешней политикой, ни с мистическим пророчеством о предназначении Московии.
Возможно, кто–то назовет мою интерпретацию письма Филофея неприемлемой. Однако, даже если другие интерпретации убеждают больше, проблема состоит в том, что просто нет свидетельств того, что московские политики и церковники хоть немного испытывала влияние этого текста вплоть до конца XVII века.
4.
Мы должны разобраться еще с двумя вариантами недоразумения относительно «третьего Рима». Первый из них — представление о якобы глубоком влиянии византийской религиозной и политической мысли на Московию. Должен сказать, что чем больше я изучаю эту конкретную проблему, тем больше убеждаюсь, что это одна из величайших мистификаций.
На самом же деле, кроме очевидного и весьма значимого факта обращения в христианскую веру киевских восточных славян византийскими южными славянами, а также эпизодических проповеднических, пастырских и политических миссий некоторых путешественников (греков и болгар) в московские земли, практически нет свидетельств о какой–то живой и непрерывной византийско московской культурной традиции. Как с убийственным педантизмом показал Френсис Томпсон, в Киевском государстве с греческого языка почти ничего не было переведено; этот исследователь ныне демонстрирует то же самое в отношении Московии. П. Н. Капте рев уже давно доказал, что реальные российско–греческие отношения характеризовались постоянной взаимной подозрительностью и враждебностью.
До второй половины XVII века в Москве трудно было найти хотя бы одного здешнего, который бы более–менее прилично владел. греческим языком. Даже в столь глухой провинции, которой был тогдашний Гарвардский колледж, учеников, способных процитировать какое–то стихотворение Нового Завета на языке оригинала нашлось бы больше, чем во всем тогдашнем Московском царстве. Московиты, как и их забытые киевские предшественники, греческого языка не знали, подлинных греческих текстов не имели, с греческого языка на церковно–славянский ничего не переводили.
В конце XV века добрая дюжина городов католической Европы могла похвастать большим числом студентов и преподавателей греческого языка, числом греческих рукописей и вообще гораздо большим вниманием к византийской традиции, чем вся Московия вместе взятая.
Именно из одного такого итальянского города приехал в 1518 году славный Максим Грек, которого пригласили в Москву, чтобы он сделал проверку старых переводов Псалтыря, и где через несколько лет его заточили в одном из монастырей. Однако и Максим, чья деятельность в Московии до сих пор слабо изучена историками, в любом случае не был столь вышколенным знатоком греческого текста Нового Завета, как, скажем, его западный современник Эразм Роттердамский.
5.
Необходимость быть кратким вынуждает меня перейти теперь к мифу о «московском православии», родственному мифу о «византийском влиянии». Здесь мы затрагиваем вопрос не только сложный, но и деликатный. Деликатности требует простая вежливость: неприлично высказывать скептицизм насчет религиозных убеждений другого человека. Когда неверный берет под сомнение чью–то веру, скажем, в Святую Троицу — это и бессмысленно, и оскорбительно. Однако деликатность не запрещает нам иметь свое мнение по этому вопросу.
Поэтому, когда русский человек провозглашает себя верующим, посторонним людям не пристало проверять знание им «Символа веры». Но когда тот же человек заявляет, что быть
русским — значит, быть православным верующим, несмотря на то, что опросы выявляют, что русские больше верят гороскопам, чем в Троицу, посторонние люди могут сделать определенные выводы, не боясь кого–то оскорбить.
Такое понимание интеллектуальных добрых намерений касается и прежних времен, хотя там оно усложняется недостатком информации. Мы просто не знаем, что думало большинство московитов обо всех этих вещах. Прежде всего потому, что абсолютное их большинство (в том числе князъя, бояре и священники) вплоть до XVI века оставалось очень скромно образованным (чтобы не сказать хуже) и потому не оставило нам записей о том, что оно думало — ни личных дневников, ни писем.
Однако мы имеем доказательства, что та политическая система, которой в самом деле двигали могучие религиозные убеждения, — это продукт позднейших времен.
Что же касается политической системы Ивана III и его ближайших преемников, то она выросла из постоянных гражданских войн между православными князьями, которые систематически нарушали крестные клятвы. Возникнув, Московия посвятила первые сто лет своего существования тому, чтобы подчинить соседние славянские и православные княжества, очень часто — с помощью союзников–мусульман. Одним словом, прагматизмом — назовем это так — своего поведения московская политическая система ничем не отличалась от других европейских государств перед Реформацией.
Однако два аспекта резко выделяли Московию, и оба свидетельствуют против идеи сильного союза церкви с государством в «православной Москве». Во–первых, церковь как отдельный институт была здесь несравнимо более бедной, слабой и менее организованной, чем ее западные сестры, и чем светская власть. Великие князья обычно делали с церковью все, что хотели — задолго до того, как Петр I превратил ее просто в бюрократический аппарат.
Во–вторых, в Московии намного слабее было взаимопроникновение светской и церковной элит, по сравнению с тем, что имело место в западных обществах. Видимо, причиной этой изоляции послужили структурные причины, в частности, обычай наследственной передачи приходов женатыми священниками и монополия монахов на должности епископов. Но как бы мы ни объясняли эту разницу, факт остается фактом: светская и церковная элиты так и не создали той нерушимой фаланги, которую мы находим в других христианских сообществах.
По этим и ряду других причин можно только удивляться, отче. го многие историки держатся взгляда, будто бы конфессиональная политика играла важную роль в мышлении политиков Московии в те века, когда она формировалась и расширялась, и что миф о «православной Москве» столь живуч.
6.
Но если мотивами к расширению Московского государства не служили ни воспоминания о так называемом «киевском наследии», ни идея крестового похода против татар, ни представления, взятые из несуществующей теории Третьего Рима, и если в этой империи не знали византийского «цезарепапизма» (как и истории самой Византии), если учение церкви не вдохновляло экспансию, а церковь к тому же регулярно угнетали, — тогда встают два вопроса. Первый: что же являлось побуждающей силой? И второй: откуда взялись все эти стереотипы?
Первый вопрос — более трудный. Рассматривая главные этапы московской экспансии, мы можем, несколько упрощая, сказать, что основных причин для экспансии было три:
— в демографическом плане московиты представляли собой динамичную этническую массу, вокруг которой простирались малонаселенные территории;
— московский двор сумел стать централизованной, монолитной и достаточно эффективной военно–политической организацией;
— военно–политические организации соседних государственных образований во времена наибольшей экспансии Москвы были ослаблены внутренними конфликтами, истощением ресурсов либо угрозой третьей стороны.
Обычно эти причины взаимодействовали: так, в целом мирное проникновение в Заволжье, на Урал и в Сибирь давало ресурсы для военной машины, двигавшейся на Смоленск и Киев; внутренние конфликты в Литве или на Кавказе усиливались под московским влиянием; централизованное политическое руководство проявляло умение мобилизовать ресурсы и поглощать местные элиты, и т. д. И наоборот: там и тогда, где и когда этих условий не было, экспансия частично тормозилась. Например, русские колонисты не смогли вытеснить относительно плотное население Украины, Беларуси или даже Средней Волги; в те периоды, когда центральное руководство теряло свою монолитность, экспансия приостанавливалась или даже, как в 1605 году, империя начинала распадаться; а там, где соседи были способны оказать вооруженное сопротивление, как было со Швецией, Османской империей и Китаем, экспансия вообще останавливалась.
Более того, я утверждаю, что московские, а позже российские политики вовсе не руководствовались трансцендентным представлением о том, что их государство либо будет расширяться, либо погибнет, что их судьба — экспансия любой ценой, ибо они не похожи на других смертных. Московиты обычно вели себя как прагматические приспособленцы; они не были склонны к риску и сравнительно легко отказывались от каких–то целей, сталкиваясь с мощным сопротивлением или с необходимостью платить слишком высокую цену.
7.
Однако, если дела обстояли именно так, как я изложил, откуда взялись все эти разговоры о «русском наследии», «Третьем Риме», «московском византийстве» и прочем?
Эти идеи проникали в российскую мысль разными путями и из разных источников — слишком многочисленных, чтобы их здесь можно было перечислить. Однако те идеи, которые интересуют нас в наибольшей мере, имеют две неожиданно общие черты. Во первых, своим происхождением они обязаны преимущественно европейским интеллектуальным течениям и проблемам; во–вторых, импорт этих идей осуществлялся, как правило, в интересах не самих россиян, а кого–то другого.
Начнем с Ивана III, которого я упоминал выше как истинного создателя Московского государства. Как известно, вторая его жена София была племянницей последнего византийского императора Константина XI. Этот брак задумал в Ватикане известный униатский кардинал Виссарион (грек, умерший в 1472 году) как часть общего плана его и Папы Римского, направленного на присоединение Москвы и ее татарских союзников к антитурецкому военному блоку…
Его новая жена и многие лица из ее греко–итальянокой свиты существенно повлияли на формирование порядков московского двора почти во всех сферах. Итальянские архитекторы отстроили новый Кремль в миланском стиле; Грановитая палата почти точная копия дворца в Ферраре; три московских собора, подражающих соборам Владимира и Новгорода, имеют бесчисленное множество итальянских деталей.
А главное, греки–униаты убедили своих московских заказчиков в том, что именно они (московские князья) отныне олицетворяют традиции византийского величия. Но, как и все другое в новом имперском стиле Москвы, это была западная по своей сущности, итальянская форма византийства.
Другая тема, пришедшая с Запада примерно в то самое время (может быть, с посланцами того же Виссариона), — антиислам ские настроения, которые начали понемногу появляться в московских литературных произведениях и летописях. И хотя вряд ли Виссарион присылал Ивану III экземпляр своих «Речей и писем к христианским монархам против турок», греки никогда не теряли надежду натравить Москву против османов. Эти усилия чаще всего принимали форму беспрестанного напоминания московитам о чрезвычайном значении их византийского и православного наследия,
После того как Контрреформа превратила Речь Посполитую в католическое королевство, голоса украинских и белорусских православных клириков–эмигрантов присоединились к греческому хору, призывавшему Москву встать на защиту православия. Именно эти красноречивые, политически искушенные приезжие (позже к ним присоединилась еще и казачья элита) под конец XVII и в начале XVIII веков создали для московитов — нов собственных интерёсах — миф о «русском наследии».
Пожалуй, копии «Повести временны хлет» были известны в монастырях Московии издавна. Но они не распространялись в светских кругах, и даже те монахи–летописцы, которые читали их, не ощущали связи между московской и киевской историей. Киев оставался для них всего лишь классической древностью. А вот светские люди читали «Синопсис» и сочинения Феофана Прокоповича — прежде всего потому, что именно эти книги выходили из печати, притом неоднократно.
Одно из изданий «Синопсиса» (видимо, 1690 года) использовал Василий Татищев для своей большой сводной исторической работы, в которой он высказал тезис о преемственности Московией киевского наследия. Однако даже Татищев начинал с Гога и Магога, а Киев в его исторической реконструкции играл скромную роль, представление о которой он получил в значительной степени из западных, а не русских источников.
Николай Карамзин сомневался в том, пользовался ли Татищев источниками вообще; но он ни капли не сомневался в идее своего предшественника, что вся история после святого князя Владимира Святославовича — это история России. Его выдающийся труд «История государства Российского» создал концептуальную базу, которая оставалась нерушимой и не пересматривалась на протяжении двух столетий. Именно он ввел понятие «единой России», уже с IX века якобы населенной «россиянами», — имелись в виду не только все восточные славяне, но и почти вся европейская часть тогдашней (к 1801 году) Российской империи.
Карамзин несомненно знал, что слово «Россия» и производные от него слова имеют польское происхождение, и вошли в русскую языковую норму только с XVII века. Однако он безоговорочно включил, вслед за Татищевым, киевскую историю в российскую. И все же Карамзин говорит о ней совсем мало: в его известной программной «Записке о давней и новой России» (1811 г.) нет ни одного воспоминания ни о Киеве, ни об Украине (которую он называл «Малороссией»).
Конец этой истории не составляет секрета. Когда европейское увлечение романтизмом и национализмом достигло России, где приняло форму славянофильства и панславизма, их адепты обратились в поисках своих «истоков» к тому, что казалось им историческими свидетельствами.
На самом же деле эти «свидетельства» представляли пеструю мешанину разных текстов, созданных или вдохновленных чужеземцами — ради собственных нужд. Они были чересчур далеки от идей реальных политиков московского прошлого, ошибочно воспринятого славянофилами как последний период национальной «подлинности». Лишь теперь мы понимаем, что наделали эти дилетанты, — только не запоздали ли наши знания?
8.
Подведем итог. Московское и российское государства имеют немалый опыт экспансии. Но мифы о происхождении и природе этой экспансии были созданы учеными и приняты образованной публикой в новейшие времена. Некоторые из этих мифов даже объявлялись причинами самой экспансии либо мессианских устремлений Москвы. Однако большинство их возникло не спонтанно в лоне московской культуры, а под влиянием главных течений европейской культуры и в контексте европейской политики. И не они вдохновляли московскую экспансию.
В советское время распространенное сопротивление официальному интернационализму привело к тому, что эти национальные мифы были восприняты очень многими людьми.
Они не оказывают прямого влияния на внешнеполитический выбор Российской Федерации и волнуют в основном самих россиян — в первую очередь идеологов.
Однако дает себя знать груз проблем, с которыми сталкивается Россия, отягощенная распространенными представлениями
об эгоизме и лицемерии Запада. Это способствует возникновению по–разному проявляемому чувства российской национальной обиды.
Воздух опять пропитался национализмом. Может так получиться, что россияне — и их политики — надышатся им, и боль за свое сегодняшнее убожество выльется у них в иррациональные импульсивные действия. И тогда уже будет неважно, имелось ли у этих мифов реальное обоснование, или нет.
Руководствоваться такой призрачной темой, как «возрождение старого государства» — прямой путь к трагедии, но слишком многое в истории России — трагедия.
* * *
Продовжуючи розвивати думку професора та поєднуючи її з викладеним матеріалом, засвідчимо: у всі часи, коли Москву спіткали невдачі, вона поверталася до націонал–шовінізму, оголошуючи сусідів ворогами. Навіть Іосиф Сталін під час війни відмовився від так званого марксизму–ленінізму та повернувся до російського націонал–шовінізму, запровадивши стару офіцерську форму, погони, ордени, георгіївські (царські) стрічки, повідкривавши церкви тощо.
Остаточно «вождь усіх народів» відмовився від «марксизму — ленінізму», проголосивши свій знаменитий тост «за великий русский народ». Після цього тосту стало модним бути російським націонал–шовіністом.
Далі прийшли часи «великого інтернаціоналізму», що приховував все той же російський націонал–шовінізм, коли під цим гаслом винищували сотні тисяч людей. Згадаймо Афганістан чи Анголу.
Сьогодні російський Патріарх Кирило Гундяєв носиться з ідеєю «русского мира», все тією ж ідеєю російського націонал шовінізму.
Нагадаємо Патріархові та його ура–патріотам: той шовіністичний шлях завжди вів до невдачі. Зупиніться і задумайтеся.
ЛІТЕРАТУРА
1. Кавелин К. Д. Мысли и заметки о русской истории // Вестник Европы. — 1866. — Т. II.
2. Большая Советская Энциклопедия. — 3–є изд. — М., 1969–1978.
3. Літопис Руський / За Іпатським списком переклав Леонід Махновець. — К.: Дніпро, 1989.
4. Уваров А. С. Меряне и их быт по курганным раскопкам. — М.: Синодальная типография, 1872.
5. Спицын А. А. Владимирские курганы // Известия Императорской археологической комиссии. — СПб., 1905. — Вып. 15.
6. Справочный Энциклопедический словарь: В 12 т. — Изд–во К. Крайя, 1847–1855.
7. Ключевский В. О. Исторические портреты. — М.: Правда, 1990.
8. Ключевский В. О. О русской истории. — М.: Просвещение, 1993.
9. Белорыбкин Г. Н. Монголо–татарское нашествие / Пензенская энциклопедия. — М., 2001.
10. Белорыбкин Г. Н. Мохши (Нуриджан, Наручадь) / Пензенская энциклопедия. — М., 2001.
11. Иоанн де Плано Карпини. История Монгалов; Вильгельм де Рубрук. Путешествие в Восточные страны. — СПб.: Изд–во А. С. Суворина, 1911.
12. Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. — М., 1950.
13. Рашид–ад–дин. Сборник летописей / АН СССР. — М. — Л., 1946–1960. — Т. 1–3.
14. Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. — Саранск: Мордовское книжное издательство, 1960.
15. Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Извлечение из сочинений арабских. — СПб., 1884, — Т. I.
16. Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Извлечение из персидских сочинений. — М–Л., 1941. — Т. И.
17. Лебедев В. Загадочный город Мохши. — Пенза: Пензенское книжное издательство, 1958.
18. Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 т. — М.: Московский рабочий слог, 1993–1994.
19. Ратшин А. Полное собрание о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях и примечательных церквах в России. Составлено из достоверных источников. — М.: В Университетской типографии, 1852.
20. Храповицкий А. В. Памятные записки А. В. Храповицкого статс–секретаря Императрицы Екатерины Великой. — М.: В/о Союзтеатр СТД СССР, 1990. — Репринтное воспроизведение издания 1862 года.
21. Полное Собрание Русских Летописей (ПСРЛ), изданное по Высочайшему повелению Археологическою Комиссиею. — Том первый. I. II. Лаврентиевская и Троицкая летописи. — СПб.: В типографии Эдуарда Праца, 1846.
22. Григорьев В. В. О Достоверности ярлыков, данных Ханами Золотой Орды русскому духовенству. — Москва, 1842.
23. Bendefy L. Az ismerelten Julianusz. Az elgo magyar asziakutato eletrajza es kritikai meltatasa. — Budapest, 1936,
24. Родословная книга Князей и Дворян Российских и выезжих… Изданная по самовернейшим спискам. — М.: В Университетской Типографии у Н. Новикова, 1787.
25. Молчановыий Н. Очерки известий о Подольской земле до 1434 года. — К.: Типография Императарскаго университета Св. Владимира, 1885.
26. Юрченко А. Г. Русский князь на монгольском пиру. — Спб., 2003.
27. Белинский В. Б. Страна Моксель, или Открытие Великороссии. — К.: Вид–во iMeHi Олени Те л ira, 2009–2010.
28. Данияров К. К. Альтернативная история Улыса Жошы — Золотой Орды. — Алматы: Издательский дом «Жибек Жолы», 1999.
29. Данияров К. К. Альтернативная история Казахстана. — Алматы, 1998.
30. Данияров К. К. История Чингисхана. — Алматы, 2001.
31. Руммель В. В., Голубцов В. В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. — СПб., 1887.
32. Московский Кремль. Успенский Собор. — М.: Государственный историко–культурный музей — заповедник «Московский Кремль», 1995.
33. Московский Кремль. Архангельский Собор. — М.: Государственный историко–культурный музей — заповедник «Московский Кремль», 1995.
34. Сборник Императорскаго Русскаго историческаго общества (РИО). — СПб., 1895. — Т. 95.
35. Федотов Г. П. Святой Филипп митрополит московский. — М., 1991.
36. Вельяминов–Зернов В. В. Исследование о Касимовских царях и царевичах. — СПб., 1863.
37. Большая Советская Энциклопедия. — 1–е изд. — М., 1926–1947.
38. Энциклопедический словарь / Издание: Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон. — СПб., 1890–1907.
39. Большая Советская Энциклопедия. — 2–е изд. — М., 1950–1958.
40. Ирек Биккинин. Татарская аристократия Темниковского княжества и ее потомки // Татарская газета. — Казань.
41. Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. — М., 1884.
42. Пушкарев А. В. XV век. Ханы и катаклизмы. — Спб., —Интернет.
43. Смирнов М. И. О князьях Мещерских XIII–XV вв. — Рязань, 1904.
44. Чивилихин В. Память. — М.: Художественная литература, 1984.
45. История Казахстана с древнейших времен до наших дней: В 5 т. — Алматы, 1997.
46. История Казахстана (очерк). — Алматы, 1993.
47. Чокан Валиханов. Избранные произведения. — М., 1987.
48. Родословное древо тюрок. Сочинение Абулгази, хивинского хана. Перевод и предисловие Г. С. Саблукова. — Казань, 1906.
49. Рюи Гонзалес де Клавихо. Дневник путешествия ко двору Тимура. — СПб., 1881.
50. Английские путешественники в Московском государстве в XVI в. — М., 1937.
51. Бичурин И. Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. — СПб., 1834.
52. Большая Энциклопедия / Под ред. С. Н. Южакова. — СПб.
53. Полное Собрание Русских Летописей (ПСРЛ), изданное по Высочайшему повелению Археологическою Комиссиею. — СПб., 1863. — Т. XV. Летописный сборник, именуемый Тверскою летописью.
54. Тверь в 1674 году, по Пальмквисту. — Тверь, 1902.
55. Кубарев А. Г. Калязинский некрополь: Город Калязин Тверской губернии. — СПб.: ВИРД, 1997.
56. РаздорскийА. И. Историко–статистические описания епархий Русской православной церкви. 1848–1914. — СПб., 2007.
57. Покровский И. М. Русские епархии в XVI–XIX вв., их открытие, состав и пределы. — Казань, 1913. — Т. II.
58. Матисон А. В. Духовенство Тверской епархии XVIII — начала XX веков: родословные расписки. — СПб.: ВИРД, 2002.
59. Скворцов Д. Замечательные рукописи архиепископа Феофилакта Лопатинского в Тверской семинарской библиотеке. — Тверь, 1891.
60. Голубинский Е. История русской церкви. Период 2–ой Московский. — М., 1917.
61. Русское духовенство. — Берлин, 1858.
62. Евдокимов Иван. Каталог преосвященных архиереев Тверских учителя Ивана Евдокимова. — Тверь, 1888.
63. Грамоты Краснохолмского Николаевского — Антониева монастыря. — Тверь, 1904.
64. Колосов В. Житие и страдание святого благоверного и великого князя Михаила Ярославича Тверского. — Тверь, 1899.
65. Манухина Т. Святая благоверная княгиня Анна Кашинская. — Париж, 1954.
66. Иконы Твери, Новгорода, Пскова. XV–XVI вв. — М., 2000.
67. Корсунский И. Н. Высокопреосвященный Савва Архиепископ Тверской // Русский вестник. — 1897. — № 1–3.
68. Церковные деятели средневековой Руси. — М., 1988.
69. Ричард Пайпс. Россия при старом режиме. — М.: Захаров, 2004.
70. Разрядная книга 1475–1498 гг. — М., 1966.
71. Пашков Ф. Ф. Архивные данные о бейликах в Крымском ханстве // Труды Археологического съезда в Одессе в 1884 г. — Одесса, 1889. — Т. IV.
72. Татищев В. Н. История Российская: в 7 т. — M. — J1., 1962–1968.
73. Яценко Б. «Слово о полку Ігоревім» та його доба. — К., 2000.
74. Яценко Б. Історія першого видання «Слова о полку Ігоревім». — К., 2006.
75. Яценко Б. Слово о полку Ігоревім як історичне джерело. Таємниці давніх письмен. — К., 2006.
76. Энциклопедический словарь. Товарищества «Бр. А. и И. Гранати К°»: В 58 т. — М., 1891–1948.
77. Записки Императорскаго Одесскаго общества истории и древностей: В 33 т. — Одесса, 1848–1919.
78. Спицын А. А. К истории заселения Верхнего Поволжья русскими. — Тверь: Типография губернского правления, 1905.
79. Спицын А. А. Расселение древнерусских племен (По археологическим данным). — СПб.: Типография «В. С. Балашов и К», 1899.
80. История отечества. Очерки истории России IX — нач. ХХ вв. — М., 1991.
81. Корсаков Д. А. Меря и Ростовское княжество. — Казань: Университетская типография, 1872.
82. Большая Медицинская Энциклопедия. — 3–є изд. — М., 1974–1988.
83. Богданов А. П. Курганное племя Московской губернии: (Из московских Университетских известий). — М., 1865. — № 3.
84. Богданов А. П. Материалы для антропологии курганного периода в Московской губернии // Известия Общества любителей естествознания, состоящаго при Императорском Московском Университете. — М., 1867.
85. Богданов А. П. Меряне в антропологическом отношении: (Из протоколов антропологической выставки). — М., 1879.
86. Седов В. В. Этногенез ранних славян. — М.: Вестник Российской Академии наук. — Т. 73. — № 7.
87. Вовк Ф. К. Студії з української етнографії та антропології. — K.: Мистецтво, 1995.
88. Екатерина И. Размышления о проекте истории России в. Изданы А. Ф. Бычковым: [письма и бумаги Императрицы Екатерины II]. — СПб., 1873.
89. Уваров А. С. Две битвы 1177 и 1216 годов по летописям (по археологическим изысканиям). — М.: Синодальная типография на Никольской улице, 1870.
90. Соловйов С. М. Чтения и рассказы по истории России. — М., 1989.
91. Березин И. Н. Внутреннее устройство Золотой Орды (по ханским ярлыкам). — СПб.: В типографии Императорской Академии Наук, 1850.
92. Березин И. Н. Тарханные ярлыки Тохтамыша, Тимур–Кутлука и Саадет–Гирея с введением, переписью, переводом и примечаниями. — Казань: В типографии университета, 1851.
93. Березин И. Н. Очерк внутреннего устройства Улуса Джучи ева. — СПб., 1863.
94. Приселков М. Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. — Петроград: Типография «Научное дело», 1916.
95. Лимонов Ю. А. Владимиро–Суздальская Русь. — Л., 1987.
96. Шишкин Н. И. История города Касимова с древнейших времен. — Рязань, 1891.
97. Александр Невский. — М.: Граница, 1993. — (Серия «Защитники земли Русской»).
98. Владимир Мономах. — М.: Граница, 1993. — (Серия «Защитники земли Русской»).
99. Гумилев Л. Н. В поисках вымышленного царства. — Спб., 1994.
100. Гумилев Л. Н. Меня называют евразийцем. — Алматы: Жал ын, 1991.
101. Гумилев Л. Н. От Руси к России. — М.: ЭКСМО, 2008.
102. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. — М:: ACT, 2007.
103. Миникарта. Владимир. Владимирская область. — М.: Изд–во РУЗ Ко, 2003.
104. Лызлов А. И. Скифская история. (Издана Николаем Новиковым). — М., 1787.
105. Лызлов А. Скифская история. — М.: Наука, 1990.
106. Юрченко А. Г. Христианский мир и Великая Монгольская империя. Материалы францисканской миссии 1245 года. — СПб.: Евразия, 2002.
107. Толстой М. В. Разсказы из истории Русской Церкви. — М., 1865.
108. Толстой М. В. Древние святыни Ростова Великого. Сочинение Графа М. Толстого. — М., 1847.
109. Толстой М. В. Книга, глаголемая описание о российских святых, где и в каком граде, или области, или монастыре, или пустыне пожеве и чудеса сотвори всякого чина святых… — М., 1888.
110. Толстой М. В. Патерик Свято–Троицкий Сергиевой Лавры, или Происхождение северо–восточного русскаго иночества. — М., 1893.
111. Белозерский Н. М. Монгольский период // Фонд (ф. 204). — К. — №19.
112. Кобрин В. Б. Власть и собственность в Средневековой России (XV–XVI вв.). — М., 1885.
113. Будоёниц И. У. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV–XVI вв. — М., 1966.
114. Валишевский К. Иван Грозный // Репринтное воспроизведение издания 1912 года. — М.: ИКПА, 1989.
115. Вернадский Г. В. Начертание русской истории. — Спб., 2000.
116. Иловайский Д. И. Начало Руси. — М.: Чарли, 1996.
117. Иловайский Д. И. Собиратели Руси. — М.: Чарли, 1996.
118. Белинский В. Б. Страна Моксель. — Смоленск: Книжный клуб «Посох», 2009.
119. Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. — М.: ТЕРРА ТЕШ1А, 1991.
120. Федорова Е. В. Императорский Рим в лицах. — Изд–во Московского университета, 1979.
121. Горский А. Александр Невский // Родина, — М., 1993. — № 11.
122. Православный Собеседник. — СПб., март 1859.
123. Исаак Масса. Краткое известие о Московии в начале в. — М., 1937.
124. Кордт В. А. Библиографические заметки об иностранных путешественниках по России до конца XVII века. — К., 1893.
125. Кордт В. А. Материалы по истории русской картографии. — К., 1906. — Вып. 1.
126. Кордт В. А. Материалы по истории русской картографии. — К., 1910. — Вып. 2.
127. Кордт В. А. Чужоземні подорожі по Східній Європі до 1700 р. — К., 1926.
128. Полунин Ф. А. Географический лексикон Российского государства. — М., 1773.
129. Татищев В. Н. Судебник государя царя и великого князя Иоанна Васильевича и некоторые сего государя и ближних его указы. — М.: В Университетской типографии у Н. Новикова, 1786.
130. Панков В. А. Иду Мещерой. — М., 1984.
131. Коиіелевский В. Н. Город Кашин. — Калинин, 1988.
132. Басукинский А. Н. Село Городня. — Калинин, 1955.
133. Цветков Д. А. Старица и окрестности. — М., 1977.
134. Ильин М. А. Города и районы Калининской области. — М., 1978.
135. Білінський В. Б. Країна Моксель, або Московія. — 2008. — Т. 2.
136. Сообщение, читанное в этнографическом отделении Императорскаго Русскаго географическаго общества 13 мая 1869. Николаем Барсовым. — СПб., 1869.
137. Русский энциклопедический словарь. Издаваемый проф. И. Н. Березиным. — СПб., 1873–1879.
138. Горский А. А. Москва и Орда. — Интернет.
139. Савельев П. С. Монеты джучидские, джагатайские, джелаиридские и другие, обращавшиеся в Золотой Орде в эпоху Тохтамыша // Записки Археологического общества. — Т. XII. — Вып. I. — СПб., 1858.
140. Шахматов Л. А. Заметки о месте составления Радзивиловскаго (Кенигсбергскаго) списка летописи. — М., 1913.
141. Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. — Санкт–Петербург: Типография М. А. Александрова (Надеждинская, 43), 1908.
142. История Императорского Московского Общества Истории и Древности Российских. Ч. I (1804–1812). — Москва: В Университетской типографии (М. Катков) на Страстном бульваре, 1884.
143. Білінський В. Б. Країна Моксель, або Московія. — K., 2010. — Т. 1–3.
144. Багалій Д. І. Історія Слобідської України. — Харків: «Дельта», 1993.
145. Берлінський М. Ф. Історія міста Києва // Репрінтне перевидання книги, написаної у 1798–1799 роках. — K., 1991.
146. Алфредас Бумблаускас, Ігор Марзалюк, Борис Черкас. Грюнвальдська битва — битва народів. — K.: Балтія–Друк, 2010.
147. Емельянов. Путешествия Гильбераде–Ланноа в восточные земли Европы в 1413–1414 и 1421 годах // Киевские университетские известия, №8. — Киев, 1873.
148. БарабашевА. И. Витовт. Последние двадцать лет княжения. — М., 1891.
149. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в XVII веке. — Москва — Ленинград, 1948.
150. Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII в. — СПб., 1887.
151. Щербатов М. М. История Российская от древнейших времен. — Т. I–VII. — СПб., 1770–1791.
152. Щербатов М. М. Неизданные сочинения. — М., 1935.
153. Щербатов М. М. Статистика в рассуждении России. — М.
154. Валк Сигизмунд Натанович. Избранные труды по историографии и источниковедению: научное исследование // РАН. — СПб., 2000.
155. Устюжский летописный свод (Архангельский летописец). — M. — JI.: Издательство Академии наук СССР, 1950.
156. Татищев В. Н. Избранные труды по географии России. — М.: Государственное издательство географической литературы. — М., 1950.
157. Левшин А. И. Описание киргиз–казачьих или киргиз–кайсацких орд и степей. — Алматы, 1996.
158. Гербертштейн. Записки о московитских делах. — СПб., 1908.
159. А. Курбский. Сказание о великом князе Московском. — 1836.
160. Щербина Ф. А. История Кубанскаго казачьяго войска. В 2 т. — Краснодар, 1992. — Репринтное воспроизведение 1910–1913.
161. Гмелин Самуель Готлиб. Путешествие по России для исследования трех царств естества (ч. 1–3 в 4 книгах), — СПб., 1771–85.
162. Ломоносов М. В. Краткий Российский летописец с родословием. Сочинение Михаила Ломоносова. — СПб., 1760.
163. Ломоносов М. В. Древняя Российская история от начала Российскаго народа до кончины великаго Князя Ярослава Первого или до 1054 года. — В Санкт–Петербурге, при Императорской Академии Наук, 1766.
164. Олександр Гваньїні. Хроніка Європейської Сарматії. — К., 2007.
165. Добролюбський А. О., Смирнов І. О. Кочовики південно–західної України в X–XVII століттях. — Київ–Миколав, 2011.
166. Шахматов А. А. О начальном Киевском летописном своде. — Санкт–Петербург, 1897.
167. Україна: хронологія розвитку (від Бативої навали до Люблінської унії). — Київ, 2009.
168. Масси Р. К. Петр Великий. — М., 1996.
169. Історія Русів. — Київ: «Радянський письменник», 1991.
170. Носовський Г. В., Фоменко А. Т. Империя. — Москова, 1998.
171. Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Книга 1. Государев двор или дворец. — М., 1990.
172. Лажечников И. И. Басурман. — М., 1986.
173. Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII–XIV вв. — М., (интернет).
174. Україна на стародавніх картах. — К.: ДВНП «Картографія», 2006.
175. Україна: Литовська доба 1320–1569. — К.: Балтія–Друк.
176. Історія міст і сіл УРСР. Черкаська область. — К., 1972.
177. Історія міст і сіл УРСР. Кіровоградська область. — К., 1972.
178. Історія міст і сіл УРСР. Миколаївська область. — К., 1972.
179. Сахаров И. П. Сказания русского народа. Собранные И. П. Сахаровым. — СПб.: Изд–тво А. С. Суворина, 1885.
180. Сахаров И. П. Сказания русского народа. Собранные И. П. Сахаровым. — М., 1989.
181. Дополнения и прибавления ко ІІ–му тому «Сказаний русского народа, собранных И. Сахаровым», Ф. Н. Буслаева (вырезки из газет и журналов).
182. Журнал «Родина». — М., 1993.
183. Журнал «Родина» — М., 1994.
184. Сахаров И. П. Сказания русского народа, собранные И. Сахаровым. Т. I. — Кн. 1–4. — СПб. 1841.
185. Сахаров И. П. Сказания русского народа, собранные И. Сахаровым. Т. II. — Кн. 5–8. — СПб., 1849.
186. Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. Т. II. — М., 1939. — Вып. I.
187. Попов Нил. В. Н. Татищев и его время. — М., 1961.
188. Полное собрание русских летописей. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. — Т. 10. — СПб., 1885.
189. Білінський В. Б. Москва Ординська. — K., 2011 p.
190. Матеріали міжнародної наукової конференції, м. Хмільник Вінницької області, 24 квітня 2012 р. // Синьоводська битва 1362 року — подія в історії України. — Вінниця, 2012.
191. Князья Мещерские. Историческое исследование — Интернет.
192. Письмо О. М. Бодянского к отцу. — М., 1893.
193. Долгоруков П. В. Записки князя Петра Владимировича (Малоизвестные страницы истории государства Российского в источниках). — М., 2007.
194. Долгоруков П. В. Правда о России, высказанная князем Петром Долгоруковым. Часть 1–2. — Paris, 1961.
195. Долгоруков П. В. Российская родословная книга, издаваемая Петром Долгоруковым. — Часть I. — Спб., 1854.
196. Долгоруков П. В. Российская родословная книга, издаваемая Петром Долгоруковым. — Часть 2. — СПб. 1855.
197. Долгоруков П. В. Российская родословная книга, издаваемая Петром Долгоруковым. — Часть 3. — СПб., 1856.
198. Долгоруков П. В. Российская родословная книга, издаваемая Петром Долгоруковым. — Часть 4. — СПб., 1857.
199. Русская летопись по Никоновому списку… — Часть 3, до 1362 г. — СПб., 1786; часть 4, до 1407 г. — СПБ., 1788.
200. Древняя российская вивлиофика. Часть 1–7. — СПБ., 1773–1775, часть 8–10. — СПб., 1775.
201. Древняя российская идрография. — СПб., 1773.
202. Гернгросс В. Ханский дворец в Бахчисарае. — СПб., 1912.
203. Кунцевич Т. З. История о Казанском царстве, или Казанский летописец. — СПб., 1905.
204. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. — СПб., 1862–1901.
205. Edward L. Keenan. On Gertain Mythical Beliefs and Russian Behaviors // The Legacy of History in Russia and the New States of Eurasia. — 1994. — Перевод В. М. Розанова.
ПЕРЕХОД К - ИСТОРИЯ УКРАИНЫ ДЛЯ МАНКУРТОВ
